Особенно,... 
88 
— А здесь нельзя? — пискнула она, послушно показывая дорогу.
— Наедине, — добавил мужчина. В глазах девушки мелькнуло беспокойство.
— Конечно, — согласилась она. — А это никак не связано с Ноа? Я видела его мельком со сцены. Вы разговаривали?
— Отчасти, — буркнул Рей. Он и самому себе еще не признался, что то бешеное, не поддающееся контролю чувство, которое охватило его после ухода мужа Ривы, называется ревностью. Оно сворачивало узлом внутренности и застилало глаза багровой пеленой.
Рива завела его в комнату и закрыла за собой дверь.
— Так о чем ты хотел… — начала она, но твердые сильные губы запечатали рот.
Так он ее еще не целовал. Самозабвенно, жадно, исступленно! Словно старался проникнуть внутрь, слиться воедино и стать с ней одним целым. Почему его так взбесили наглые слова Холланда? Он же знает, что Ноа никто, что для Ривы он пустое место. И все равно эти слова выжгли у него на сердце каленым железом «Она не твоя! Она чужая жена!». Раньше Рея это не трогало. Что же изменилось?
Почему сейчас ему просто необходимо сделать Риву своей? Ощутить, как содрогается в его объятьях ее прекрасное тело, как тонкие беспомощные стоны срываются с губ, как сладкое безумие охватывает разум? Он сошел с ума! Он хочет ее всю! Ее чувственный голос, волнующий аромат, ее сердце и душу. Хочет, чтобы это все принадлежало ему одному. Чтобы он один владел ею. Странный собственнический инстинкт для мужчины, у которого нет даже собственного дома…
И вдруг он понял: эта женщина — его дом! Его пристанище, его цель и его мечта.
Его тяга к ней выходила за рамки одержимости. Это была жизненная необходимость, которая со временем становилась только больше и глубже. И завтра, послезавтра, через год, через десять лет это притяжение не станет слабее.
Рей поднял Риву на руки, прислонил к стене, продолжая жадно целовать и вжимаясь в гибкое мягкое тело. Она откликнулась мгновенно, пылко повторяя каждое его движение, каждой клеточкой стремясь ему навстречу. Изогнулась, обнимая ногами, руками, принимая в себя его плоть. Рей резко задвигал бедрами, наполняя глубоко, яростно, утверждая свою власть и признавая ее власть над собой. Поцелуи стали сильнее, болезненнее. Языки сплетались в бешеной схватке.
Рива не узнавала себя. Она оглохла и ослепла, превратилась в вихрь, в чистую энергию. Ей казалось, что она теряет сознание от такого напора. Что сейчас ее сердце разорвется, и она разлетится на осколки. Как можно сохранить рассудок, когда мир вокруг катится в бездну, а мучительное наслаждение скручивает судорогой тело?
— Я люблю тебя! — выкрикнула она и задрожала, выгнувшись дугой, лихорадочно цепляясь за его плечи. Тело перестало ей принадлежать. Рива не чувствовала ни рук, ни ног, ей казалось, что она умерла и парит в чистом ослепительном экстазе.
Рей хотел продлить эти мгновения волшебства, но тело решило по-своему. Он уткнулся девушке в шею, вдыхая аромат, целуя нежную кожу, стараясь сдержать конвульсивную дрожь, идущую изнутри. Не смог… После услышанных слов словно бомба взорвалась в голове. Ритм сбился, сердце совершило головокружительный кульбит и подскочило к горлу. Выдержки хватило на несколько глубоких сильных толчков. А затем — дрожь пронеслась по телу, и в комнате послышался глухой стон освобождения.
Они, тяжело дыша, смотрели друг на друга. Глаза в глаза. Душа в душу. Он еще был в ней, и эта символичная связь неразрывно соединила их. Связала крепко накрепко, спаяла в одно целое.
— Я люблю тебя, — прошептала еще раз Рива и всхлипнула. Обхватила Рея за шею, прижала к себе и спрятала залитое слезами лицо у него на груди.
— Девочка моя, родная моя… — он покрывал поцелуями ее лоб, виски, волосы — все, до чего мог дотянуться. — Неужели любить меня так горестно, что ты плачешь?
— Я от счастья, — голос дрожал и срывался. — Я самый счастливый человек на свете. У меня есть ты.
Рей мог бы поспорить с последним утверждением, но захлестнувшее ликование смело прочь сомнения и доводы. Его любит прекраснейшая женщина на свете! Он вдруг почувствовал себя незащищенным, открытым и уязвимым. Это одновременно и пугало, и наполняло сердце нежностью.
Он заглянул в лицо Риве и улыбнулся:
— Долго еще твоя репетиция будет продолжаться? Я хочу тебя украсть на весь вечер. И продолжить начатое…
Рива нахмурилась, словно что-то вспоминая.
88 
