Особенно,... 
116 
Время словно замедлилось. Я подумала о татуировках на его груди и столетиях одинокой тоски. Теперь он знал, что терял. Он сказал, что неделя разлуки со мной была невыносимой; и вот я попрощалась с ним навсегда. Изгнала в небытие.
Как он это переживёт?
Меня одолевали сомнения. Нет, я люблю Джека. Я хочу быть с Джеком. Нужно сосредоточиться на будущем. Вместо того, чтобы оглядываться на прошлое.
Когда я оторвала взгляд от Арика, по долине эхом пронёсся его душераздирающий рёв.
Прижимая ладонь к губам в попытках сдержать рыдания, я добралась до моста. Проносясь по нему над бездной Цирцеи, я платила ей своими слезами.
Я ехала больше часа, проверяя связь на каждом возвышении. Только помехи.
Мне снова привиделась снежинка, плавно падающая вниз, словно цветочный лепесток. Наверное, снова просто пепел...
Хотя нет, появилась ещё одна. И ещё. Настоящий снег! Это, должно быть, хороший знак. Если мир не мог исправиться, то по крайней мере, он мог измениться.
Если солнце могло исчезнуть, то оно точно так же может вернуться обратно.
Я снова включила рацию. Ничего.
Едва заметная пороша переросла в настоящий снегопад. Вскоре земля кругом покрылась слоем снега, всё вокруг стало белым. И воздух как будто бы посвежел? Мягкие хлопья прибили к земле пепел, и я была этому рада. Даже несмотря на то, что передвигаться стало намного труднее.
Я снова подумала об Арике. Вспомнил ли он о доме своего детства на севере, когда увидел снег? В моей голове никак не укладывалось, что мы с ним больше никогда не увидимся.
Снежинки летели мне прямо в глаза, размывая зрение. Я заморгала, чтобы прояснить взгляд, и с каждым взмахом ресниц в памяти всплывали подробности последних дней, проведенных со Смертью.
Его затуманенный взгляд, когда он сказал:
— Ты хоть понимаешь, какое это удовольствие – прикоснуться к ней после столь долгой разлуки? Ради этого блаженства я не устрашусь пули. Я приму пулю.
Взмах.
Как дрожали его руки, словно я была самым бесценным сокровищем в мире.
— ... знай, что моё сердце принадлежит тебе. Я дарю его тебе, sievā. Всецело вверяю. Береги его.
Взмах.
Его шёпот поздней ночью:
— Сколь многому я могу научить тебя об игре. Сколь многому ты можешь научить меня о жизни. Так давай начнем, маленькая жена.
Взмах. Взмах. Взмах.
Тающие снежинки смешивались со слезами на моих щеках...
Земля под ногами затвердела, покрываясь льдом. Следы от колёс совсем замело.
Я миновала вход в заброшенную шахту, абсолютно не гостеприимную на вид, и помчалась ещё быстрее. Как долго я не пробовала выйти на связь? Я погнала лошадь по крутому склону.
— Вперед!
И, выйдя на вершину, нажала на кнопку вызова:
— Джек? Пожалуйста, ответь мне!
— Эви?... не может… ты.
— Я иду к тебе! — я пришпорила лошадь, скользящую копытами по льду, и направила на самую вершину холма. — Ты меня слышишь?
Отсюда я увидела военный отряд! Они спускались в долину. Во тьме огни медленно передвигающейся сквозь снегопад колонны напоминали светлячков. Чего я не увидела, так это спуска с холма.
— Bébé? Где ты?
— Я вижу армейские грузовики! Я на холме, смотрю прямо на долину!
— Ты едешь со мной, peekôn? — прохрипел он. — Серьёзно? Ты выбрала старину Джека?
— От меня не так просто избавиться, кайджан, — я улыбалась, как безумная, в полной уверенности, что приняла верное решение, — я не хочу больше с тобой расставаться.
На заднем фоне я услышала голос Селены:
— Я же говорила, что это сработает, дурень, — я почти видела, как она закатила глаза; она, как всегда была рядом с ним, прикрывала ему спину, — нужно забрать ее, пока эта раззява шею себе не сломала.
Придётся мне привыкнуть к Лучнице, ведь она, вероятнее всего, тоже будет жить в Новой Акадиане со мной, Джеком, Мэтью и бабушкой.
— Я и сама могу подъехать, — я поднесла ладонь ко лбу, прикрывая глаза от снега, — просто скажи, каким путём проще спуститься.
— Нет, стой на месте! — быстро ответил Джек. — Дороги очень скользкие. Я знаю, где ты; мы уже идём!
— Хорошо, жду вас здесь.
Я не переставала улыбаться. Вот почему мы боролись за жизнь. Ради любви.
Винсент ошибался. Я ошибалась. Любовь – не самая разрушительная сила во вселенной.
Любовь — и есть вселенная. В этом-то все и дело.
116 
