16 
Кроме одного.
Ее ответа на его вопрос.
Глаза Лиссы засверкали, губы приоткрылись, затем она еле слышно выдохнула:
— Я не могу…
Он замер.
— Почему?
Его пальцы сильнее сжали ее руку, а глаза расширились от испуга.
— Я не могу, — повторила она, внезапно побледнев. — У меня есть… э-э… — она сглотнула, — обязательства.
— У вас есть кто-то еще? — резко спросил он. Для них обоих настал момент истины.
Лиса медленно кивнула.
— Да, и этот человек очень важен для меня.
Ксавье отдернул руку, словно Лисса была ядовитой змеей.
— И все же вы согласились со мной поужинать, — отчеканил он.
Она закусила губу.
— А что мне оставалось? — Ее глаза по-прежнему были огромными. — Я же говорила вам…
Он прищурился.
— Ах, да, ваш любезный начальник обещал вас уволить, если вы не примете мое приглашение.
Лисса убрала руку со стола.
— Да, — тихо произнесла она, отведя взгляд. Ксавье резко поднялся.
— Тогда я сожалею, mademoiselle, что неправильно истолковал ситуацию. Позвольте принести вам искренние извинения. Моя машина в вашем распоряжении. Мой шофер отвезет вас куда угодно: на работу, домой или к вашему «важному человеку».
Отрывисто кивнув, Ксавье бросил на стол крупную купюру и удалился.
Он весь кипел от ярости. Гнев застилал ему глаза. Ксавье быстро пересек фойе и яростно нажал кнопку вызова лифта. Ему хотелось как можно скорее отсюда убраться.
К черту Лиссу Стивенс! Будь она проклята за то, что лишила его самообладания. Надела сексуальное платье, смотрела на него так откровенно весь вечер, что у него перехватило дыхание. Ему пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не коснуться ее…
А когда он все же не выдержал и дотронулся до нее, она его отвергла.
Он клокотал от ярости — она отвергла его. Сказала «нет».
Нет.
Одно короткое слово.
Не дала ему то, чего он хотел. А он хотел ее. Прямо сейчас.
Ксавье почувствовал, как все его тело напряглось. Это было невыносимо. Волна желания угрожала поглотить его. И все из-за одного-единственного слова.
Нет.
Двери лифта открылись, и он вошел внутрь.
Вдруг его осенило. Он остановился.
Она не говорила ему «нет». Она сказала совсем другие слова.
Придержав двери, он шагнул назад, в холл.
Лисса Стивене сказала: «Я не могу».
Внезапно весь его гнев куда — то улетучился. Стоя у лифта, он глубоко вдохнул.
«Я не могу…»
Она объяснила, почему не может остаться с ним. У нее другой мужчина.
Лисса Стивенс отвергла его, потому что у нее есть обязательства перед человеком, который очень важен для нее. И этим человеком был Арман. То, что она сегодня отказала ему, Ксавье, означало лишь одно: она не хотела изменять его брату.
Любила ли она Армана или просто не хотела потерять богатого жениха, который избавил бы ее от необходимости работать в казино и жить в обветшалом доме? Ксавье не знал. Эта женщина оставалась для него загадкой. Она была соткана из противоречий. Пообщавшись с ней, он понял: помимо редкой красоты она обладает еще и ясным умом. И все же это не мешало ей работать там, где она работала. Она соглашалась каждый вечер выглядеть как шлюха и в то же время была готова бросить работу, получив недвусмысленное предложение. Согласилась поужинать с ним — и не позволяла ему купить ей платье. Смотрела ему в глаза так, словно была готова в них утонуть — и отказалась провести с ним ночь.
Теперь, мрачно подумал он, пришла моя очередь сказать «я не могу».
Он действительно больше не мог. Он признавал это. Он сделал все возможное, чтобы выяснить правду о женщине, на которой собирался жениться его брат.
Какая ирония, горько усмехнулся Ксавье. Ему удалось выяснить лишь одно, и осознание этого было для него большим потрясением. Такого он не пожелал бы ни одному мужчине.
Он хотел Лиссу Стивенс.
Женщину, на которой собирался жениться Арман.
Запретный плод. Черт бы ее побрал!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Лисса неподвижно сидела за столом. Всего несколько слов — и волшебные чары рассеялись. Она чувствовала себя опустошенной.
Она не думала, что все будет так. Так жестоко.
Но — ее губы искривились — она ведь вообще не думала.
Она просто сидела и пила вино, зачарованная магией чудесного вечера, и не думала о том, чем это закончится.
Потому что она не хотела, чтобы это заканчивалось. Но она знала, ничто не длится вечно и, когда часы пробьют полночь, у нее ничего не останется, кроме воспоминаний.
16 
