31 
– Он бы спас поместье?
– Нет, он не задумался бы об этом ни на секунду, – Девон коротко рассмеялся. – Можно с уверенностью сказать, что делать противоположное тому, что сделал бы мой отец, всегда правильное решение.
Кэтлин посмотрела на него с сочувствием.
– Он пил? – осмелилась она спросить.
– Он делал всё. И если ему это нравилось, он не знал меры. Настоящий Рэвенел.
Она кивнула, думая о Тео.
– Мне пришло в голову, – рискнула заметить она, – что темперамент вашей семьи не поддаётся контролю.
Изумление блеснуло в его глазах.
– Говоря как человек, у которого семейный темперамент имеется в полной мере, я согласен. Мне бы хотелось сказать, что мама была уравновешенного и прагматичного склада, чтобы сбалансировать необузданность Рэвенелов. К сожалению, она была ещё хуже.
– Хуже? – спросила Кэтлин, её глаза расширились. – У неё был вспыльчивый характер?
– Нет, но она была непостоянной. Взбалмошной. Можно без преувеличения сказать, были дни, когда она даже забывала, что у неё есть дети.
– Мои родители были очень внимательны и участливы, – сказала Кэтлин через мгновение, – но только в том случае, если вы лошадь.
Девон улыбнулся. Он наклонился вперёд и упёрся локтями в колени, опустив голову на мгновение. Поза была слишком небрежной, чтобы принимать её в присутствии леди, но показывала, как сильно он устал. И подавлен. Впервые Кэтлин почувствовала зарождение искренней симпатии к нему. Было несправедливо, что человек должен бороться со столькими серьёзными проблемами одновременно без предупреждения или подготовки.
– Есть ещё один вопрос, который мне нужно обсудить, – сказал он, снова садясь прямо. – Совесть не позволяет мне выгнать сестёр Тео из единственного дома, который они когда-либо знали. – Одна из его бровей выгнулась, когда он увидел выражение её лица. – Да, у меня есть совесть. Ею пренебрегали и игнорировали долгие годы, но даже при этом она иногда умудряется быть помехой.
– Если вы рассматриваете возможность позволить девушкам остаться здесь...
– Да, рассматриваю. Но сценарий преподносит очевидные трудности. Им нужна компаньонка. Не говоря уже о строгих наставлениях, если они, в конечном итоге, появятся в обществе.
– В обществе? – В замешательстве повторила Кэтлин. – Все трое?
– Почему нет? Их возраст соответствует этому, не так ли?
– Да, но... траты...
– Об этом волноваться буду я, – он сделал паузу. – Вы будете руководить самой сложной частью всего предприятия – возьмёте под контроль близнецов. Сделаете их цивилизованными людьми насколько сможете.
– Я? – Её глаза расширились. – Вы... Вы предлагаете мне остаться в Приорате Эверсби вместе с ними?
Девон кивнул:
– Очевидно, что вы едва ли старше Хелен и близнецов, но я верю, что вы вполне удачно справитесь с ними. Определённо лучше, чем посторонний человек, – он помолчал. – Они заслуживают таких же шансов, которыми пользуются другие молодые девушки их положения. Я хотел бы сделать это возможным, но я не смогу, если вы не останетесь здесь вместе с ними, – он слегка улыбнулся. – Конечно, вы будете свободно тренировать Асада. Я подозреваю, что он научится правильно вести себя за столом быстрее, чем Пандора.
Сердце Кэтлин безумно забилось. Остаться здесь с Хелен, близнецами и Асадом – это было больше, чем она смела мечтать.
– Я полагаю, вы тоже будете здесь жить? – осторожно спросила она.
– Я буду изредка приезжать, – сказал Девон. – Большая часть работы по улучшению финансовых дел поместья должна быть сделана в Лондоне. В моё отсутствие вся семья будет находиться под вашим надзором. Будет ли это для вас достаточным стимулом остаться?
Кэтлин начала кивать, даже раньше, чем он закончил предложение.
– Да, милорд, – сказала она, почти задыхаясь от облегчения. – Я останусь. И я помогу вам всем, чем смогу.
Глава 7
Месяц спустя, как Девон и Уэст покинули Гэмпшир, в Приорат Эверсби была доставлена посылка, адресованная на имя Кэтлин.
Вместе с сёстрами Рэвенел, которые собрались вокруг неё в гостиной на верхнем этаже, Кэтлин открыла посылку и развернула несколько слоёв шуршащей бумаги. Все они воскликнули в восхищении, когда оттуда появилась кашемировая шаль. Такие шали были последним писком моды в Лондоне, связанные на ручном ткацком станке в Персии, затем отделанные вышитыми по краю цветами и шёлковой бахромой. Шерстяная ткань была выкрашена в плавно сменяющие друг друга цвета таким образом, что создавалось изысканное ощущение заката: от ярко пылающего красного к золотисто-оранжевому.
31 
