Особенно,... 
76 
Я подумал, что умру, желая тебя.
Она решила, что Девон, наверное, даже не вспомнит о своих словах. Люди редко помнят о том, что говорили под воздействием опия. Возможно, он даже не вспомнит о том, как целовал её возле кареты, хотя слуги ещё долго будут об этом судачить. Она притворится, что ничего не случилось и, если повезёт, он тоже забудет, или хотя бы будет достаточно благороден, чтобы об этом не упоминать.
Потянувшись к шнуру от колокольчика, чтобы вызвать Клару, Кэтлин передумала и опустила руку. Было ещё очень рано. Перед тем как заняться сложным процессом одевания и укладки волос, она заглянет к больным. Накинув кашемировую шаль поверх ночной сорочки, она сперва отправилась проведать Девона.
Хоть девушка и не рассчитывала застать его бодрствующим, дверь в его комнату оказалась приоткрытой, а шторы были раздвинуты.
Девон сидел в постели, подперев спину подушками. Густые пряди его волос выглядели влажными и чистыми, кожа лоснилась от недавнего бритья. Даже отлёживаясь больным в постели, он выглядел крепким и немного беспокойным, будто его раздражало ограничение его свободы.
Кэтлин остановилась на пороге. Напряжённая тишина повисла между ними, прилив мучительной робости заставил её покраснеть. И совсем не помогало то, как он на неё смотрел, как никогда раньше... дерзко и немного собственнически. «Что-то изменилось», – подумала она.
Слабая улыбка тронула губы Девона, когда его взгляд задержался на цветастой шали.
Кэтлин прикрыла дверь, но замешкалась, ощущая нервозность от того, что всё ближе к нему подходила.
– Почему вы бодрствуете в такую рань?
– Я проснулся голодным, а также мне нужно было умыться и побриться, поэтому я вызвал Саттона.
– Вы страдаете от боли? – обеспокоенно спросила она.
– Да, – сказал он многозначительно. – Подойди и сделай так, чтобы я почувствовал себя лучше.
Она настороженно подчинилась, её нервы были натянуты туго, как фортепианные струны. Когда она подошла ближе к кровати, то уловила резкий запах, который был неуместен в его комнате, но при этом странным образом слишком ей знаком... смесь болотной мяты и камфоры.
– Я уловила запах линимента[21], – заметила она, сбитая с толку. – Он по запаху похож на тот, который мы используем для лошадей.
– Мистер Блум прислал горшочек этой мази с конюшни и потребовал, чтобы мне на ребра наложили компресс. Я не осмелился отказаться.
– Вот как! – складки на её лбу разгладились. – Она очень хорошо помогает, – заверила она. – С её помощью растянутые мышцы у лошадей восстанавливаются вдвое быстрее.
– Не сомневаюсь, что это так. – Удручённая улыбка растянула его губы. – Если только камфора не прожжёт дырку в моей шкуре.
– Саттон наложил её в неразведённом виде? – спросила она, нахмурив брови. – Такая концентрация предназначена для коней, он должен был смешать её с маслом или белым воском.
– Ему никто не сказал.
– Её нужно немедленно убрать. Позвольте мне помочь. – Она начала к нему тянуться, но остановилась в нерешительности. Компресс был повязан на нём под ночной рубашкой. Ей придётся приподнять рубашку и залезть под подол или расстегнуть пуговицы спереди.
Видя её смущение, Девон улыбнулся и покачал головой.
– Я подожду, пока Саттон вернётся.
– Не нужно, я прекрасно сама с этим справлюсь, – настаивала Кэтлин, её щёки порозовели. – В конце концов, я же была замужем.
– Какая же ты искушённая, – мягко подразнил Девон, лаская её взглядом.
Кэтлин сжала губы в решительную линию. Стараясь выражать спокойствие, она начала с пуговиц. Сорочка была сшита из необычайно гладкого белого полотна – материи, переливающейся лёгким блеском.
– Это очень хорошая ночная рубашка, – заметила она.
– Я даже не подозревал, что она у меня есть, пока Саттон её не принёс.
Кэтлин в замешательстве остановилась.
– А что же вы одевали перед тем как лечь в постель, если не ночную рубашку?
Девон послал ей красноречивый взгляд, уголок его рта приподнялся.
У неё отвисла челюсть, когда до неё дошло, что он имеет в виду.
– Это тебя шокирует? – спросил он, его глаза искрились смехом.
– Конечно, нет. Я уже поняла, что вы настоящий дикарь. – Но сама стала цвета спелого граната, когда решительно сосредоточилась на пуговицах. Ночная сорочка распахнулась, обнажая мускулистую, покрытую лёгкой порослью грудь. Девушка прочистила горло и спросила: – Не могли бы вы приподняться?
76 
