58 
Помахав им на прощание, Дэвид вдруг заметил, что по подъездной аллее поднимается легкий кабриолет.
Прищурившись, он начал вглядываться вдаль и наконец рассмотрел фигуру старшего констебля, восседавшего рядом с еще одним офицером полиции.
Когда кабриолет остановился напротив ступеней, старший констебль степенно выбрался из него.
— Старший констебль, что привело вас сюда?
— Мы можем войти в дом? — спросил тот. — У меня к вам дело деликатного свойства.
Виконт провел его в библиотеку, где им никто не мог помешать.
— Не хотите ли чего-нибудь выпить с дороги? Признáюсь, я не совсем трезв и потому не откажусь выпить кофе, если вы согласны составить мне компанию.
— Благодарю вас, милорд. Хотя, быть может, вы предпочтете что-нибудь покрепче, когда услышите то, что я имею вам сказать.
— Вот как?
— Это касается Франка Коннолли.
— Вы уже назначили дату судебного разбирательства?
— Боюсь, в этом теперь нет нужды.
— Я вас не понимаю, старший констебль. Что значит — «нет нужды»? Или его отец потянул за нужные ниточки, воспользовавшись своими связями наверху?
Старший констебль поерзал в кресле, и на лице его отобразилось некоторое замешательство.
— Милорд, сегодня утром мы обнаружили, что он повесился в своей камере на собственном галстуке. Франк Коннолли мертв.
Ошеломленный, виконт откинулся на спинку кресла.
— Бог мой! — воскликнул он. — А Коннолли и впрямь повредился рассудком. Он оставил записку?
— Нет, но вы правы в том, что он явно был не в своем уме.
— Должен сказать, хотя этот человек и не вызывал у меня теплых чувств, я не желал бы ему подобного конца. Тем не менее, полагаю, это избавит Луэллу от неприятностей судебного разбирательства. Ей было бы нелегко вновь увидеть его. Вы уже уведомили о случившемся его отца?
— Да, мы телефонировали ему в Ирландию сразу же после того, как обнаружили, что Коннолли повесился. В настоящее время он едет сюда, чтобы забрать тело сына.
— Для его семьи это большой скандал. Я лично не знаком с Коннолли из Килшарри, но они не заслуживают столь ужасного пятна на своем добром имени.
Старший констебль допил кофе и встал, собираясь уходить.
— Вы сами сообщите обо всем мисс Риджуэй?
— Да, немедленно.
— В таком случае позвольте пожелать вам всего доброго, милорд. Мне очень жаль, что я принес столь дурные вести в ваш дом в то время, когда он должен быть наполнен радостью. Не трудитесь провожать меня, я сам найду дорогу.
Виконт, застывший в кресле, глубоко вздохнул. Хотя он испытывал облегчение оттого, что Франк Коннолли больше никогда не сможет омрачить существование ни его самого, ни Луэллы, эта трагедия все равно произвела на него тяжелое впечатление.
— Луэлла будет расстроена и станет винить в случившемся себя, — пробормотал он. — Я должен буду сделать так, чтобы она не усомнилась — его рассудок помутился, а люди в подобных обстоятельствах склонны к отчаянным поступкам.
Он встал из кресла и пошел искать Луэллу. На сердце у Дэвида было тяжело от предчувствия того, какой окажется ее реакция.
* * *
К некоторому удивлению виконта, Луэлла без особого огорчения приняла известие о том, что Франк Коннолли наложил на себя руки.
Она просто, вздохнув, сказала: очень сожалеет о том, что он сам лишил себя жизни. Но она, несомненно, была рада избавлению от необходимости вновь переживать ужасные события прошлого и отказалась позволить им затмить безоблачный горизонт их будущего.
Граф со вдовой маркизой оставались в Бидефорде. Луэлла была в восторге, ведь пожилая леди наравне с тетей Эдит принимала самое деятельное участие в подготовке к торжествам, в то время как виконт обнаружил, что отец с энтузиазмом помогает ему завершить в рекордные сроки строительные работы в Торр-Хаус.
Он даже выписал еще одну бригаду строителей и мастеровых из Лондона, чтобы вовремя подготовить особняк к знаменательному событию.
В день свадьбы виконт отправился ночевать в ту же самую гостиницу, где жила его семья, в то время как Луэлла с теткой остались в поместье.
Грейс пребывала в состоянии крайнего возбуждения, когда ранним утром этого волнительного дня в конце сентября разбудила Луэллу.
Свадебное платье висело на дверце гардероба в Речной комнате и было первым, что, открыв глаза, увидела Луэлла.
— Итак, сегодня я стану леди Кеннингтон, — сказала она себе, чувствуя, как ее охватывает праздничное волнение.
58 
