37 
Мужчина с портфелем положил на тарелку нож с вилкой и знаком попросил у официанта счет. Когда счет принесли, он быстро расплатился, даже не проверив его.
– Ну вот, – сказал отец Кихот, – теперь вам, Санчо, будет легче дышаться: этот человек ушел.
– Будем надеяться, что он не вернется и не приведет сюда полицию. Очень он внимательно смотрел на ваш нагрудник, когда уходил.
Отец Кихот решил, что можно уже не шептаться и говорить свободнее.
– Наверное, потому, что я много читал святого Франциска Сальского и Хуана де ла Крус, – сказал он, – я, конечно, нахожу восхищение буржуазией, которое порою встречается у бедняги Маркса, несколько противоестественным.
– Восхищение буржуазией? Что вы этим, черт побери, хотите сказать?
– Экономист, конечно, не может не смотреть на все с чисто материалистической точки зрения, а я, признаюсь, уделяю, пожалуй, слишком много внимания духовному.
– Но Маркс ненавидел буржуазию.
– О, мы же знаем, что ненависть бывает очень часто оборотной стороною любви. Возможно, беднягу отринули те, кого он любил. Вот послушайте, Санчо: «Буржуазия менее чем за сто лет своего классового господства создала более многочисленные и более грандиозные производительные силы, чем все предшествовавшие поколения, вместе взятые. Покорение сил природы, машинное производство, применение химии в промышленности и земледелии, пароходство, железные дороги, электрический телеграф, освоение для земледелия целых частей света, приспособление рек для судоходства, целые, словно вызванные из-под земли, массы населения…» [Маркс К., Энгельс Ф., «Манифест Коммунистической партии», I]. Ведь после такого можно чуть ли не возгордиться, что ты буржуа, верно? Какой бы великолепный губернатор колонии вышел из Маркса! Будь у Испании такой человек, возможно, мы не потеряли бы нашей империи. А бедняге приходилось ютиться в тесной квартире в бедной части Лондона и занимать деньги у друзей.
– Вы смотрите на Маркса со странной точки зрения, отче.
– Я относился к нему предвзято, хотя он и защищал монастыри, но я до сих пор не читал этой книжицы. А при первом чтении все воспринимается по-особому, как и при первой любви. Хотелось бы мне сейчас случайно напасть на писание апостола Павла и впервые его прочесть. Почему бы вам, Санчо, не проделать такой опыт с одной из моих, как вы их называете, «рыцарских книг».
– Мне ваш вкус показался бы столь же нелепым, как вкус вашего предка показался Сервантесу.
Несмотря на препирательства, это была все-таки дружеская трапеза, и после второй бутылки вина они договорились ехать дальше на Леон и уж потом решать – быть может, даже бросив монетку, – ехать ли на восток к баскам или же на запад – в Галисию. Они под руку вышли из «Валенсии» и направились к тому месту, где оставили «Росинанта»; внезапно отец Кихот почувствовал, как Санчо сжал ему локоть.
– В чем дело, Санчо?
– Да тот агент тайной полиции. Он идет за нами. Ничего не говорите. Сворачиваем в первую же улицу.
– Но «Росинант»-то ведь стоит на этой улице.
– Этот тип явно хочет записать номер нашей машины.
– Но откуда вы знаете, что он из тайной полиции?
– Я сужу по портфелю, – сказал Санчо. И оказался прав: сворачивая в первую же улицу, отец Кихот обернулся и увидел, что человек по-прежнему идет следом, таща в руке грозный опознавательный знак своей профессии.
– Не оборачивайтесь больше, – сказал Санчо. – Пусть думает, что мы его не заметили.
– Как же нам от него уйти?
– Увидим бар, зайдем и закажем выпить. Он останется у входа. А мы выйдем через заднюю дверь и будем далеко, пока он разберется. За это время кратчайшим путем доберемся до «Росинанта».
– А что если там не будет задней двери?
– Тогда придется зайти в другой бар.
Задней двери в баре не оказалось. Санчо выпил рюмочку коньяку, а отец Кихот из осторожности взял кофе. Когда они вышли, человек по-прежнему торчал на улице ярдах в двадцати от входа и рассматривал витрину.
– Уж слишком он заметен для агента тайной полиции, – сказал отец Кихот, когда они зашагали по улице в поисках другого бара.
– А это один из их трюков, – сказал Санчо. – Он хочет, чтобы мы стали нервничать. – Он привел отца Кихота во второй бар и заказал вторую рюмку коньяку.
– Если я выпью еще кофе, я сегодня не засну, – сказал отец Кихот.
– Выпейте тоника.
– А что это такое?
– Нечто вроде минеральной воды с добавкой хинина.
37 
