Особенно,... 
62 
Он рассказал мне о наиболее интересных находках и объяснил, что иногда встречаются окаменевшие пласты, насыщенные опалами, но их нельзя использовать.
— Часто, — говорил он, — такой пласт похож на бутерброд. Драгоценная начинка, а сверху и снизу опаловая грязь. Иногда можно добыть небольшой камень, но вряд ли он стоит таких усилий. И все же, когда находишь такие пласты, значит, можешь быть уверенным, что драгоценная находка где-то рядом. Каждый старатель верит в свою удачу, в то, что он найдет нечто такое, чего еще никто не видел.
Мне было очень интересно слушать его. В эти минуты мне казалось, что он не думает о том, чтобы унизить меня, а ведь это было основной причиной моей антипатии к нему. Когда я представляла его управляющим компанией, человеком, понимающим и любящим опалы, а таким он был во время наших бесед, я видела совершенно другого человека, умного и мужественного, а не того самодовольного павлина, чье достоинство было оскорблено женщиной, на которой он вынужден был жениться из-за денег и которая настояла на том, чтобы замужество ее было только, как он насмешливо говорил, «названием».
Так мы сидели под навесом, а вокруг бушевал шторм, и когда я слушала его рассказы о моей предстоящей жизни, мои чувства к нему понемногу менялись. Я поняла, что он человек разносторонний, и я не должна позволять своей неприязни заслонять хорошие стороны его натуры.
* * *
Первый порт на нашем пути был Тенериф, и Джосс захотел показать мне остров. Мы поехали в Санта-Крус в веселой маленькой пролетке, в которую были запряжены два ослика.
Джосс, хорошо знавший это место, рассказал мне много интересного. Погода стояла теплая. Я чувствовала такое возбуждение, что не хотела, чтобы день закончился. Я наслаждалась удивительными красками цветущих кустов, их пышностью и ароматом. Джосс показал мне банановые плантации, а затем мы позавтракали в небольшом ресторане с видом на море. Нам подали рыбу, только что выловленную и приготовленную под необыкновенно вкусным соусом. Все было так экзотично и волнующе! Мы сидели, глядя на море, и Джосс рассказал мне, что когда римляне прибыли сюда, они нашли группу островов, на которых было очень много собак. Они назвали эти острова Канарскими, что означает Собачьи. Местных жителей, гуанчей, постепенно покорили испанцы.
Пока мы ели, несколько молодых мужчин и женщин пели и танцевали для нас. Джоссу нравились мое удивление и восторг, а то, что он знает обо всем гораздо больше меня, на этот раз не испортило мое настроение, и мне не хотелось возвращаться на корабль. Когда он поднял паруса, мы стояли, опершись на поручни, и смотрели, как исчезает из вида горная вершина острова.
* * *
Когда мы прибыли в Кейптаун, Джосс предложил мне отправиться с ним в дом одного человека, которого ему нужно было повидать. Он сказал, что это мне будет полезно, потому что теперь я тоже держатель акций и должна знать об этом как можно больше.
Место, где расположен Кейптаун, вероятно, одно из самых красивых в мире. Меня ошеломило величие бухты и гор, четко вырисовывавшихся на горизонте. Экипаж доставил нас к усадьбе компаньона Джосса.
Дом был восхитителен, в голландском стиле, и когда мы вошли в эти прекрасные, прохладные покои, мне показалось, что мы вступили в картину голландского художника.
Каменные ступени вели к террасе. Мы поднялись, и Курт ван дер Стел с женой встретили нас. Они рады были видеть Джосса, который представил им меня как жену, на которой он недавно женился в Англии. Грета ван дер Стел была розовой пухленькой женщиной, одетой довольно строго. Она суетилась, подавая нам вино, которое, как она объяснила, дар ближайшего виноградника, и кексы собственного приготовления.
Они очень расстроились, когда Джосс рассказал им о смерти Бена.
— Как грустно думать, что мы больше никогда его не увидим, — сказала Грета.
— Он так и не оправился после того несчастного случая, — ответил Джосс.
— Такое еще случается в шахтах, — заметил Курт.
— И это одна из причин, почему такие люди, как вы, дорого платят за то, что в них добывают, рискуя жизнью, — сказал Джосс.
Ван дер Стел и его жена долго говорили о Бене, его богатстве и непредсказуемом характере, о том, что его отсутствие скажется на мире опалов. Затем Грета предложила мне осмотреть дом. Дом был прекрасен — олицетворение покоя и порядка. Грета рассказала мне, что ее семья появилась здесь около двухсот пятидесяти лет назад.
62 
