68 
– Что случилось, дорогая? Вы вдруг замолчали, как будто я вас чем-то удивила.
Я ответила:
– Я только что совершила открытие. Один из моих предков женился на Лоис Гилмор. Его звали Джордж Мэллори.
– Вы хотите сказать, что вы из рода Мэллори?
– Да. Разве вы не знали?
– Никогда не слышала вашей фамилии. Они вас всегда называли просто Анналиса.
– Я Анналиса Мэллори. Значит, наши семьи должны быть как-то связаны. А что… э-э-э… случилось с Лоис Гилмор… вернее, Лоис Мэллори?
– Мы не знаем. Это тупик. Мой отец Фредерик был успешным картографом. Печатал не только карты, но и гравюры. Дела у него шли хорошо, и он купил этот дом. Я родилась здесь. Потом, когда я вышла за Джозефа Биллингтона, он стал жить здесь со мной. Когда отец умер, я унаследовала его состояние, дом и производство, и с тех пор мы стали Биллингтонами.
– Невероятно! – ахнула я. – Не знаю, что и сказать!
– Я полагаю, если копнуть поглубже, обнаружится, что все мы связаны друг с другом. Подумайте только, сколько людей жило на земле раньше и сколько живет сейчас. Наверняка мы все имеем родственников, о которых даже никогда не слышали. Так, значит, в вашей семье слышали о моем отце.
– Д-да. Я знала об этом браке и что Фредерик Гилмор жил в нашей усадьбе какое-то время. Мне неизвестно, что случилось потом, что было с ним и его матерью. Знаю только, что он жил в нашем доме.
– Похоже, какая-то родовая связь между ними все же была. Смотрите, я и его вышила. А вот Лоис… Но о первом муже Лоис, отце моего отца, мне ничего не известно. Я не стала вставлять второй брак, потому что не думала, что он имел какое-то значение. Моя ветвь отходит от Фредерика и Анны Грей, моей матери. Потом я выхожу за Томаса Биллингтона, и только здесь все начинается.
Я смотрела на аккуратные стежки, но перед глазами у меня плясали слова из дневника, в ушах звучало: «Нашего ублюдка привезла… Хорошо придумала».
Я могла бы рассказать миссис Биллингтон, кем был ее дед, но она увлеклась своим генеалогическим древом, рассказывала то про одного родственника, то про другого и не замечала, что я ее почти не слушаю.
Оставив ее, я вернулась в свою комнату.
Я подумала: «Значит, наши семьи связаны. Прапрабабушка Реймонда была женой одного из Мэллори».
Рассказывать об этом бабушке мне не хотелось. Пришлось бы объяснять про дневник Анны Алисы. С Реймондом поделиться я тоже не могла. Я же не могла взять и заявить ему: «Ваш прапрадед был преступником и убийцей, как и ваша прапрабабушка». О таких вещах лучше не знать. Если заняться изучением жизни наших предков, кто знает, что откроется? Нет, в самом деле. Есть такие вещи, которые лучше хранить в тайне.
Я не стала ничего никому рассказывать.
Уезжать мы должны были послезавтра. Миссис Биллингтон предложила в последний вечер устроить семейную вечеринку. Она подумала, что так всем будет удобнее. Я знала, они ждали от нас с Реймондом объявления о помолвке. Казалось, весь дом замер в ожидании.
Реймонд и я выехали на утреннюю прогулку. Он был несколько молчаливее, чем обычно.
Как всегда, мы зашли в трактир, и за сидром он сделал мне предложение. Я посмотрела на его доброе лицо, и мне показалось, что за ним маячит тень. По описаниям в дневнике Анны Алисы я нарисовала в уме такую четкую картинку, что очень явственно представляла себе Десмонда Фезерстоуна, и, сидя за столом в трактире, я как бы увидела, будто над Реймондом навис его злой лик.
Неожиданно я почувствовала отвращение. Я прожила с Анной Алисой ту последнюю ночь, пока читала ее дневник. Я была там, вместе с ней. Даже сейчас, в темноте, я порой ощущала присутствие в нашем доме Десмонда Фезерстоуна… И еще более призрачное присутствие Лоис. Кровь этих двоих текла в жилах Реймонда.
Конечно, это было глупо. Разве мы в ответе за своих предков? Как далеко в прошлое может заглянуть каждый из нас? Но я ничего не могла с собой поделать. Это чувство не оставляло меня.
Возможно, если бы я действительно его любила, я бы этого не почувствовала. Я бы рассмеялась и спросила себя: какое отношение прошлое имеет к настоящему? Почему человек должен отвечать за проступки других? Наделять детей грехами родителей мне всегда казалось крайне несправедливым.
И все же… Из-за этого я не согласилась стать его женой… По крайней мере пока. Возможно, в будущем мой здравый смысл все же возьмет верх.
Пока что я колебалась.
– Что вы ответите? – тихо спросил он.
– Не знаю, – ответила я. – Брак – это такое важное дело. Это на всю жизнь. Мне кажется, за такое короткое время мы не могли друг друга узнать.
68 
