82 
– Надо полагать, мисс Картрайт одобряет союз?
– Уильям Грэнвилл – могущественный человек. Он не так уж молод. Думаю, он на добрых пятнадцать лет старше Фелисити. Но это не помешало ему покорить ее своим напором. Все это выглядело очень романтично. Надеюсь, там ей понравится… Я вижу, Ян неплохо ладит с вашей бабушкой.
– Она им очень гордится. Бенджамин не нахвалится его успехами, и можете представить, как это ей приятно. На днях я слышала, как она в разговоре с кем-то несколько раз повторила «мой внук», и надо было слышать, сколько гордости было в ее голосе. Привезти его к нам было чудесной идеей.
– Когда вы покинете свой дом, ей будет очень одиноко. Когда вы едете, Анналиса? Мои хотят знать. Они думают, что это невозможно, и не понимают, чего мы ждем.
– Они знают… про Филиппа?
– Конечно.
– И не понимают?
Он покачал головой.
– Они считают, что я должен быть рядом с вами, чтобы утешить вас, если…
– Вы говорите «если». Но теперь это кажется почти фактом. Где он? Почему не пишет?
– Я не знаю.
– Незнание для меня пытка.
– Выходите за меня… и я отвезу вас туда. Я брошу все, и мы поплывем вместе.
На какой-то миг я была готова поддаться искушению. Ведь я хотела этого. Мысль о том, что я поплыву туда, где пропал Филипп, ослепила меня.
Не знаю, почему я колебалась. Я словно бы слышала голос Анны Алисы: «Нет. Так неправильно. Когда придет время выйти за Реймонда, ты узнаешь».
– Почему нет, Анналиса? – Он обнял меня за талию и привлек к себе. Это было так приятно. Я повернулась и зарылась лицом в его сюртук.
– Мы скажем им сегодня вечером.
Я отстранилась.
– Нет, Реймонд. Это не выход. Вы не можете просто так взять и оставить дела… Кто знает, может, мне придется пробыть там очень долго. Подумайте о самом путешествии…
– Это может быть медовым месяцем.
– Медовым месяцем, который, наверное, откроет трагедию. Я знаю, это не выход.
– Подумайте об этом.
– Да, – ответила я. – Я подумаю.
Не знаю, что навело меня на мысль о том, что Фелисити влюблена в Реймонда. То, как она на него смотрела? То, как изменялся ее голос, когда она обращалась к нему?
Реймонд был, конечно, видным мужчиной. Любая гордилась бы таким. Я так и не смогла понять окончательно, что меня сдерживало, не давая принять его предложение. Это было как-то связано с дневником. Я по-прежнему хранила его в комоде за перчатками и платками, следуя примеру Анны Алисы. Мною руководили какие-то внутренние порывы, инстинкты, словно она направляла меня.
И теперь этот инстинкт не давал мне сказать «да» Реймонду.
Я много думала о Фелисити. Я искала ее общества. Разговаривать с ней было непросто. Она прочно замкнулась в себе, и это указывало на то, что ей было что скрывать.
Я узнала, что ее семья дружила с Биллингтонами годами. Мать Фелисити умерла от лихорадки, когда Фелисити было три года, и мисс Картрайт, сестра матери, стала помогать им вести хозяйство. Она заботилась о Фелисити чуть ли не с рождения и, когда умер отец, окончательно заняла место опекунши.
Постепенно я начала понимать, что Фелисити очень боится предстоящего путешествия. Потом она призналась мне в этом.
– Но это же так интересно! – воскликнула я. – Так романтично! Ураганные ухаживания… помолвка и путешествие к мужу.
– Он еще не муж мне, – заметила Фелисити, и тон, которым были произнесены эти слова, многое мне сказал о ее чувствах.
Я спросила, как давно она знает мистера Грэнвилла, и она ответила, что они познакомились всего лишь за месяц до помолвки.
– Не так уж долго, – произнесла я.
– Все это произошло так стремительно. Наше решение тогда казалось совершенно правильным.
– Я думаю, все у вас будет чудесно.
– А я в этом не уверена.
– С вами поплывет мисс Картрайт, так что рядом будет кто-то из домашних.
Она кивнула.
– А вы… – произнесла она и на миг замолчала. – Вы, вероятно, выйдете за Реймонда.
– О, пока еще ничего не решено.
– Но он этого хочет, и вы наверняка…
– Я не думаю, что в таких вещах стоит спешить. – Она немного покраснела, и я поняла бестактность своего замечания. – Разве что когда нет никаких сомнений.
– О да, – согласилась она, – когда нет никаких сомнений.
Я бы еще очень многое хотела узнать о мисс Фелисити Дерринг, но ее чувства хранились от посторонних глаз под замком, как будто она боялась, что о них узнают.
Реймонд сказал мне:
82 
