62 
Кэн широко улыбнулся и последовал за вторым работником сцены. Я недоуменно уставилась на Алекса.
— Хороший друг?
— Не совсем, — ответил Алекс. — Но он член съемочной группы. И я должен о каждом из группы что-нибудь да знать.
Я присела на корточки у края площадки и принялась просеивать известковую пыль. Если Алекс Риверс пытался произвести на меня впечатление, он явно преуспел.
— Это невозможно, — заметила я. — Я хочу сказать, что здесь по меньшей мере сто человек.
Алекс пристально смотрел на меня, и я почувствовала, что помимо воли не могу оторвать от него взгляд. Говорил он твердо и сдержанно.
— Я знаю всех по именам, знаю, как зовут их жен. Когда я работал барменом, то усвоил, что если люди думают, будто ты обращаешь на них внимание, они, скорее всего, будут отираться где-то неподалеку. Запомнить имена — пара пустяков для меня, а они чувствуют себя важными птицами, поэтому работа спорится в два раза быстрее.
Он говорил так, словно защищался, словно я бросила ему вызов, хотя у меня и в мыслях этого не было. По правде говоря, я была изумлена. Трудно представить, что человек, который устроил разнос из-за цвета веревки, и человек, который взял себе за правило запоминать имена всех, с кем он работает, — одно и то же лицо.
— Как меня зовут, вы не знали, — возразила я.
— Нет, — признался он и послал мне ослепительную улыбку. — Но, будьте уверены, никогда этого не забуду.
Мы принялись за работу, стоя на коленях у ямы. Я показала Алексу инструменты, которые используются для раскопок, мягкие щетки, которыми сметают излишки земли. Я пыталась объяснить, какие признаки указывают на возможное наличие в данном месте окаменелостей, но неспециалисту это понять было трудно.
— Вот все, что я могу вам показать.
— Но вы мне совершенно ничего не показали, — вздохнул Алекс. — Мне нужно посмотреть, как вы найдете череп или что-то вроде того.
Я засмеялась.
— Здесь уже все раскопали, — ответила я.
— А вы сделайте вид, — не отставал Алекс. Он улыбнулся. — Это проще простого. Я на этом карьеру себе сделал.
Я вздохнула и вновь склонилась над ямой, изо всех сил пытаясь представить фрагмент кости, которой там нет. Я начинала понимать, почему сбежал мой предшественник. Возможно, для Алекса Риверса притворяться легко, но, как он сам признался, это его призвание. Мое же строится на веских доказательствах и уликах, а не на игре воображения. Чувствуя себя настоящей идиоткой, я смахнула верхний слой красной пыли, провела руками по бугристой земле, взяла небольшое кайло и принялась окапывать кругами несуществующий череп. Потом пальцами смахнула землю и плечом вытерла пот со лба.
Я закрыла глаза и попыталась представить, насколько велик этот невидимый череп. И не смогла. Я чувствовала, что смешно даже пробовать. Я слишком часто сталкивалась с реальными костями, чтобы размышлять о гипотетических.
— Послушайте… — начала я, собираясь сказать Алексу, что не сильна в этом.
Но не успела я открыть рот, как Алекс опустился рядом со мной на колени. Он обхватил меня за плечи, как будто обнял, и положил свои ладони на мои.
— Нет, смотрите туда, — попросил он, кивнув на площадку, где я раскапывала.
Я прищурилась — то, что недавно было землей, теперь выглядело как кость. Я подумала: игра света, иллюзия. Или истинная сила воображения Алекса Риверса.
Я еще никогда не встречала таких людей. Он действительно знал имя каждого из съемочной группы; это стало ясно сразу же, как к съемке начали готовить декорации. Он вежливо оставил меня рядом со своей ассистенткой Дженнифер, а сам склонился перед видоискателем кинокамеры и заговорил с Берни Ротом о том, как лучше взять определенную сцену крупным планом. Он шутил с дублером, который вынужден был потеть под жарким солнцем, пока вокруг устанавливали свет и отражательные панели.
Он одновременно находился в сотне мест, и я устала от того, что пыталась глазами отыскать его то тут, то там. Каждый раз, опуская глаза на сценарий, лежащий на коленях, или направляясь к невысокому столику, заваленному документами, я чувствовала на себе его взгляд. Оборачивалась и видела Алекса Риверса метрах в пятнадцати от себя, не сводящего с меня взгляда, как будто я была единственным человеком на многие километры вокруг.
Сцену снимали именно так, как рассказал Алекс: его главный герой, доктор Роб Пейли, обнаруживает кости, которые считает окаменевшими останками гоминида. Берни влез на тележку, на которой стояла камера фирмы «Панавижн», и проходил с Алексом всю сцену.
62 
