Особенно,... 
67 
— Только, — ответила я, — как о чем-то невозможном.
Бабушка покачала головой и с любовью посмотрела на меня.
— Керенза, — сказала она, — готова поклясться, что, если тебя одеть как леди и отвезти туда, где тебя никто не знает, они подумают, что ты — настоящая аристократка.
Я знала, что это правда, ибо работала над этим с максимальным упорством. Это был мой первый, самый главный шаг.
— Бабушка, — заметила я, — он никогда на мне не женится. Ему никогда не позволит мать. И брат не позволит.
Я сощурилась, подумав о Джастине, который отныне будет главой дома. Ведь у него есть тайна — любовь к Меллиоре. Но тайна ли это? Неужели об этом еще не заподозрили в людской? И все же он был очень уязвим. Мог ли он причинить мне вред, храня в сердце такую тайну?
— Не торопись с выводами, голубушка моя, — продолжала бабушка. — Кто может знать, что таит будущее? Еще недавно никто и предположить не мог, что ты когда-либо научишься читать и писать, как господа.
— Да уж, — согласилась я. Потом схватила ее за руку. — Бабушка! Ты можешь дать мне какое-нибудь зелье?..
Она отдернула руку и рассмеялась.
— А я-то подумала, что ты образованная девушка! Разве ты забыла, о чем я тебе говорила? Только ты можешь создать свое собственное будущее. Ты можешь получить все, что захочешь… если готова заплатить за это. Но ты не должна забывать, что придется платить. Да и цена может оказаться слишком высокой для тебя, Керенза! — Бабушка очень серьезно посмотрела на меня и добавила: — Запомни эти слова, дорогая, и никогда не забывай!
Я лежала на кровати Меллиоры и ждала, когда дом затихнет. Я собиралась пойти в свою комнату.
— Ты действительно этого хочешь, Керенза? — спросила подруга. — Разве ты в безопасности?
— В безопасности от Джонни! — презрительно произнесла я. — Не беспокойся за меня. Я знаю, как с ним управиться.
Она сцепила руки за спиной и уставилась в потолок. Выражение ее лица было восторженным.
— Меллиора, ты должна мне рассказать, — помедлив, заявила я.
— Рассказать?..
— Что-то ведь произошло, не так ли?
— Ты прекрасно знаешь, что произошло. Этот дом посетила смерть.
— Ну, это едва ли стало неожиданностью для домочадцев.
— Смерть — это всегда потрясение, независимо от того, ожидают ее или нет.
— Не сказала бы, что ты сильно потрясена.
— Разве нет?
Я чувствовала, что признание уже вертится у нее на языке. Ей хотелось рассказать, но этот секрет принадлежал не только ей. Однако я намеревалась выведать у нее как можно больше. Я, казалось, слышала голос бабушки: «Важно все знать…»
— Не пытайся обмануть меня, Меллиора. Что-то и вправду случилось!
Меллиора повернулась и в изумлении посмотрела на меня. Весьма обескураженная, она была похожа на пугливую газель, которая услышала шорох в кустах и, желая удовлетворить свое любопытство, двинулась вперед, однако тут же замерла на месте, ибо поняла, что разумнее убежать прочь. Но Меллиора не собиралась убегать от меня.
— И это, — продолжала я твердо, — как-то связано с Джастином.
— Сэром Джастином, — тихо поправила Меллиора.
— Я согласна, теперь он — сэр Джастин, глава дома.
— Он будет совсем не таким, как его отец. Арендаторы полюбят его. Джастин будет добрым и справедливым, как и предполагает его имя[1].
Я нетерпеливо отмахнулась, не желая слушать панегирики, посвященные новому сэру Джастину.
— Да, Джастин действительно будет совершенен в некотором роде, — согласилась я, — если не учитывать глупость, которую он сотворил, женившись не на той женщине.
— Керенза, что ты такое говоришь?!
— Ты отлично слышала, что я сказала. И я говорю то, что у тебя на уме уже довольно давно — и у него, вероятно, тоже.
— Ты не должна об этом говорить, Керенза!
— Можно подумать, я стану обсуждать твою личную жизнь с кем бы то ни было! Это только между нами… Ты же знаешь, я всегда буду на твоей стороне, Меллиора. Ты мне очень дорога… мы с тобой близки, как сестры. Нет, ближе, потому что я никогда не забуду, что ты привела меня с площадки для наемных работников и сделала своей сестрой… В некотором роде именно ты сделала меня такой, какая я есть, Меллиора. И связь между нами крепче любых кровных уз.
Она внезапно повернулась и бросилась мне на шею. Я обняла ее и крепко держала, пока ее тело сотрясалось в беззвучных рыданиях.
67 
