100 
Она была одного роста со мной, а накидка совершенно скрывала фигуру. Ее приняли за меня, потому что на ней была моя накидка — та самая, которая была перекинута через перила балкона.
Она была предана мне, мы с ней понимали друг друга; я знала, что она считает меня самой доброй хозяйкой, которая у нее когда-либо была. Рут была слишком холодна — ее трудно было полюбить, тетя Сара была слишком странной. Мери-Джейн доставляло радость прислуживать именно мне. Ведь в наших отношениях было больше тепла, чем это обычно бывает между служанкой и ее хозяйкой. И я решила, что могу кое-что доверить ей.
— Мери-Джейн, — сказала я, — как ты думаешь, что это было? Призрак?
— Знаете, мадам, вообще-то я в такие вещи не верю…
— И я тоже. Мне кажется, под монашеской рясой скрывается совсем не призрак.
— Но как же он попал к вам в спальню, мадам?
— Вот это я и хочу разузнать!
— И это он задернул занавески у кровати и забрал грелку?
— Я думаю, да. Мери-Джейн, пожалуйста, ты пока никому не рассказывай о том, что видела. Наш монах думает, что это я спешила домой через развалины монастыря, когда уже темнело. Он и не догадывается, что это была ты. Так пусть он остается в неведении… пока. Ты сделаешь, как я сказала?
Она кивнула головой:
— Я всегда готова делать так, как вы пожелаете, мадам.
Утро на Рождество выдалось ясным и морозным. Лежа в постели, я с радостью читала письма и поздравления, которые получила к Рождеству. Одно из них было от человека, к которому я продолжала относиться как к своему отцу. Он поздравил меня с Рождеством и выразил надежду, что его предыдущее письмо не очень меня расстроило. А письмо от моего настоящего отца пришло днем раньше. Он писал, что надеется быть дома весной.
Ах, эта долгожданная весна! У меня к тому времени уже будет ребенок и еще… но я не осмеливалась заглядывать в будущее дальше… «Пока следует остановиться на этом», — приказала я себе.
Так я лежала и размышляла, и мои мысли вдруг опять вернулись к предмету моих постоянных тревог. Как же мне хотелось разоблачить того человека, который пытался причинить вред моему ребенку! Вспоминая в мельчайших подробностях каждую свою встречу с монахом, я была уверена, что только таким образом смогу найти ключ к разгадке, к разоблачению личности моего преследователя.
Монах появился у меня в комнате, потом поспешно миновал коридор, едва я бросилась за ним, — и исчез. Чем больше я думала об этом, тем большее волнение меня охватывало. Может быть, на галерее было какое-то потайное место, куда можно было спрятаться? Так. Монах появлялся не только в доме, но и в развалинах монастыря. Возможно, существует какой-нибудь проход, связывающий монастырь с домом? А может быть, роль монаха играли два разных человека? Возможно, Люк и Дамарис оба одевали монашескую рясу? Дамарис — в эту ночь, когда я увидела его впервые, и тогда Люк мог спокойно появиться передо мной в халате на ступеньках третьего этажа. В свою очередь, Люк мог одеться монахом, когда мы с Дамарис шли через развалины.
Я вспомнила, что когда я впервые приехала в Ревелз, мне попался на глаза старый план монастыря где-то в библиотеке. Если бы я смогла найти на этом плане хоть какую-нибудь пометку, указывающую на то место, где может быть проход, связывающий дом с монастырем, — я, может быть, была бы уже на полпути к решению поставленной задачи. У меня в руках было две подсказки. Во-первых, сводчатая галерея в развалинах, где монах появлялся уже дважды: когда мы были с Дамарис и когда там была Мери-Джейн. Надо особенно внимательно осмотреть это место на плане. И во-вторых, это певческая галерея в нашем доме.
Я была так возбуждена, что не хотела терять времени даже на то, чтоб одеться.
Да и зачем было одеваться? Я просто накинула просторный халат и поспешила вниз в библиотеку. Найти план оказалось непростым делом. Он лежал в старинной кожаной папке, где были еще какие-то сведения о монастыре. Пергаментный свиток, на который он был нанесен, пожелтел от времени.
Я взяла свиток и едва успела сунуть его под мышку, как услышала позади себя шорох. Резко обернувшись, я увидела, что в дверях стоит Люк.
Он смотрел на меня настороженно. За последнее время я уже привыкла видеть на лицах людей, обращенных ко мне, этот род настороженности. Еще недавно это пугало меня, но теперь уже не трогало.
— Ба! Да это Кэтрин! С Рождеством, Кэтрин!.. Желаю плодородия в новом году!
100 
