Особенно,... 
38 
– Немного тишины и покоя не помешает, – сказал муж.
– Да со мной же все отлично, – запротестовала Линдсей.
– Я знаю это и горжусь тобой. Но сейчас я хочу безраздельно властвовать моей женой. – Он соблазнительно улыбнулся ей, и Линдсей рассмеялась, качая головой.
– Ты ненасытен.
– Только в отношении тебя.
Да, это было чудом. Линдсей провела большую часть жизни, чувствуя себя ущербной и недостойной внимания, но муж видел в ней силу и красоту, любил ее.
– Знаешь, – медленно произнесла она. – Я понимаю, почему не сказала тебе о моем расстройстве. Мне не хотелось, чтоб ты начал смотреть на меня как-то иначе.
Антониос слушал, приподняв брови от недоумения. Она же продолжала:
– Когда мы встретились в Нью-Йорке, благодаря тебе я ощутила себя такой красивой, сильной и желанной. Конечно, я боялась, что, узнав обо всем, ты изменишь ко мне свое отношение.
– Этого бы не случилось.
– Сейчас я знаю это, Антониос. Ты по-прежнему любишь меня, и я чувствую себя желанной. – Потянувшись к его руке, она смахнула слезинку. – Теперь все даже лучше, чем прежде, потому что ты знаешь меня полностью, я ничего от тебя не скрываю.
Антониос пожал руку жены.
– И я молюсь о том, что так будет и дальше.
– Я не стану ничего скрывать, я обещаю.
Они сделали заказ, и следующие несколько часов провели, пробуя блюда друг друга и беззаботно болтая. А потом пошли гулять по городу, держась за руки и забыв обо всех заботах. Линдсей заметила, насколько расслабленным казался Антониос вдали от виллы Маракайос – или причиной всему их возобновленные отношения?
– Я чувствую себя так, будто мы снова в Нью-Йорке, – призналась Линдсей, когда они присели отдохнуть на каменную стену, за которой раскинулась долина. – Точно мы недавно встретились.
– И это, я надеюсь, хорошо? – спросил Антониос, вопросительно поглядев на нее.
Линдсей улыбнулась и кивнула:
– Да, конечно. И ты больше похож на себя прежнего, каким был в Нью-Йорке.
– И каким же я был?
– Более расслабленным и счастливым. – Выждав паузу, она осторожно спросила: – Иногда мне кажется, что работа тебя не радует, Антониос.
Линдсей умолкла, давая возможность мужу заговорить, но он промолчал, глядя вдаль прищуренными глазами.
– Наверное, в Нью-Йорке я был свободен от рутины и беспокойства, – наконец произнес он, не отрывая взгляда от долины. – Это было, по твоему собственному выражению, сказка вдали от дома.
– Так, значит, нужно придумать, как нам жить со всем, что тебя беспокоит.
– Мы придумаем, – уверенно сказал он. – Все, что имеет значение, Линдсей, – это то, что мы любим друг друга. Остальное уладится.
Поднеся руку Линдсей к своим губам, он поцеловал ее. Улыбнувшись, она промолчала. Ей бы хотелось чувствовать себя так же уверенно, но беспокойство ее не покидало.
Вскоре они вернулись к машине и поехали домой. Линдсей бросала на мужа осторожные взгляды и заметила, как при подъезде к вилле глаза его сощурились, а губы упрямо сжались.
Антониос тотчас же ушел, быстро поцеловав жену и сказав, что его ждут дела, и их нужно решить до ужина. Линдсей с неохотой направилась в главную виллу, чтобы посмотреть, нужна ли там ее помощь.
– О, Линдсей, где ты была? А Антонио с тобой? Ава его искала.
– Мы ненадолго уезжали, – ответила она. – Все в порядке?
– Парфенопа весь день привязана к Тимону, – объяснила Ксанте. – А Ава решила, что ей срочно нужно обновить гардероб.
Она закатила глаза при этих словах.
– Что с Тимоном?
– Просто легкая простуда, – небрежно бросила Ксанте. – Но Парфенопа должна была решить все вопросы с поставщиками еды, разместить их и так далее. Я тут занимаюсь украшениями.
– Я могу помочь, – предложила Линдсей, и на лице Ксанте появилась тень сомнения. – Что мне делать?
Она постаралась задать этот вопрос храбро, выпрямив спину.
– Ну… – Ксанте замялась. – Мария занимается ими на кухне, но она нервничает, потому что собиралась готовить сама. Мама сказала «нет», это слишком тяжело, ведь Мария уже не так молода, как раньше.
– Понимаю, – ответила Линдсей. – Так мне поговорить с Марией?
Ксанте облегченно кивнула:
– Да, и покажи поставщикам, что делать.
Она вернулась к столу, который украшала огромными шелковыми бантами, и тут же погрузилась в работу.
– Как думаешь, справишься? – бросила она через плечо.
– Да, конечно, – храбро солгала Линдсей.
Она ведь не знает даже, где кухня.
38 
