34 
Линдсей опустила глаза в тарелку, чувствуя, что сейчас заплачет. Может, она и впрямь ведет себя неправильно. Несправедливо. Антониос ведь старался, организовал романтический ужин, пытался облегчить ее жизнь в Греции. Может, стоит ему уступить? Найти способ спасти их брак.
– Я никогда не думал, что переезд в Грецию станет для тебя такой проблемой, – медленно произнес Антониос. – Я так хотел привезти тебя сюда, чтобы ты разделила мою жизнь. Потому что я тоже был одинок, Линдсей, и ты была мне нужна, хотя тебе могло показаться иначе.
Линдсей едва сумела вымолвить:
– Антониос…
– И я хочу, чтобы ты тоже хотела разделить мою жизнь со мной, – продолжал он настойчиво. – Но ты этого не хочешь.
Слеза скатилась по ее щеке.
– Все не так просто.
– Разве нет? – Он холодно посмотрел на нее. – Нет, Линдсей? Ты даже не хочешь попробовать.
«Потому что я боюсь, что не справлюсь, боюсь, что ты отвергнешь меня, сделаешь больно», – пронеслось в ее голове.
Мысль эта была такой неожиданной, что Линдсей замерла в изумлении: оказывается, ее ожидания и переживания по поводу жизни и работы в Греции совсем ни при чем. Оказывается, она просто боялась – и это был тот же страх, что преследовал ее с девятилетнего возраста, когда мать ушла, потому что разочаровалась в них с отцом. Линдсей боялась, что это снова случится, но не признавалась себе в этом.
В памяти всплыла та ночь, когда Антониос сделал ей предложение и попросил поехать с ним в Грецию.
Они лежали на огромной кровати в номере отеля «Плаза», все еще не отдышавшись от страстного секса. Антониос взял ее за руку, погладил по бедру, задержавшись на крутом изгибе, и произнес хриплым голосом:
– Никогда не думал, что смогу так влюбиться, что мне так повезет.
Она смахнула слезы и ответила:
– И я не думала.
– Мы самые счастливые на свете, – улыбаясь, сказал он и поцеловал ее.
Линдсей была согласна: ей казалось, будто встреча с Антониосом была чем-то наподобие крупного выигрыша в лотерею – совершенно невероятным и сказочным. Она ощущала себя любимой и желанной, и после долгого одиночества и страданий ощущение было удивительным.
И оно еще больше усилилось, когда он встал и опустился на колени, взяв ее руки в свои.
– Я люблю тебя, Линдсей, больше жизни. Выйдешь за меня?
Она увидела любовь в его глазах, почувствовала ее и, не сомневаясь ни секунды, ответила:
– Да, Антониос, я согласна.
Они поженились на следующий же день, добившись специального разрешения. Что бы было, если бы они не спешили тогда?
– Я никогда не чувствовала, что мама мной довольна, – медленно произнесла Линдсей. – Я постоянно ее разочаровывала, и это меня очень огорчало. Она подолгу не разговаривала со мной каждый раз, когда я ее подводила. Однажды молчание продлилось целую неделю.
На лице Антониоса отразились сочувствие и боль.
– Это ужасно, Линдсей.
– И это очень сильно сказалось на мне, – продолжала Линдсей. – Но я знаю, что я больше никому не позволю так со мной обращаться.
Муж нахмурился, лицо его потемнело.
– Я никогда бы не обошелся с тобой так.
– Но разве ты не понимаешь? – в отчаянии воскликнула она, сжимая руки в кулаки. – Я чужая здесь, я не смогу стать тебе женой, которую ты хочешь иметь.
– Позволь мне решать.
– Я не согласна на уступки…
– Линдсей, это просто слово, что ты к нему прицепилась.
Он поднялся и шагнул к ней.
– Я люблю тебя! Я полюбил тебя тогда в Нью-Йорке, тем снежным днем, что я чувствовал к тебе тогда, то, что чувствую сейчас, – это все правда. – Голос его задрожал. – И моей любви… нашей любви… будет достаточно для счастья. Я позабочусь об этом. Я не подведу тебя, я клянусь.
Он казался таким искренним, таким уверенным, и ей так хотелось ему верить. Неужели страх вновь помешает ее счастью?
– Линдсей, – снова заговорил Антониос, опускаясь перед ней на колени. – Доверься мне, прошу.
Довериться ему? Доверить свое счастье вместе со всеми страхами? Сердце и душу?
– Ты просишь о многом, Антониос, – прошептала она.
– Но я готов дать тебе еще больше, я обещаю.
Он крепче сжал ее руки.
Линдсей смотрела на этого гордого и пылкого мужчину у своих ног, умоляющего ее о согласии. Она едва могла говорить, но все же произнесла:
– Да.
В глазах его зажегся огонек надежды.
– Да?
– Да, Антониос, я постараюсь.
С сияющими глазами он притянул ее к себе, обнял и поцеловал так страстно, что казалось, никогда не остановится.
34 
