31 
– Но признайся, братец, они у тебя и впрямь были… не очень, – заметила Парфенопа, бросив взгляд на одну из фотографий. – А сейчас? Ты носишь костюмы, и ничего непонятно.
– Не признаюсь, – поддразнил ее брат, бросив озорной взгляд на Линдсей. – И, надеюсь, моя жена сохранит эту ужасную тайну.
– Держу рот на замке, – пообещала Линдсей, внутренне сжавшись: отчего Антониос ведет себя так, точно они – влюбленная парочка?
И вдруг она поняла. Он просто притворялся – ради сестер.
– Не думаю, что мои знания математики еще могут пригодиться, так что я пойду домой.
– Я пойду с тобой, – подхватил Антониос. – Мне нужно отдохнуть перед ужином.
Ксанте и Парфенопа обменялись многозначительными взглядами.
Выйдя, Линдсей быстрым шагом пошла к их вилле. Антониос догнал ее и пошел рядом.
– Это слишком трудно, Антониос. Притворяться перед всеми. Это неправильно.
– Я знаю.
Она остановилась, как вкопанная.
– Тогда почему бы нам не сознаться?
– Подумай о моей матери, Линдсей.
Она прикусила губу.
– Думаю, она знает. По крайней мере, догадывается.
Антониос резко повернулся к ней.
– О чем это ты?
– Дафна говорила со мной сегодня утром. И по ее словам я поняла, что она знает. По крайней мере, она упомянула то, что я несчастна.
Губы мужчины сжались в полоску.
– То есть она оказалась более прозорлива, чем я.
Линдсей положила руку на его плечо.
– То, что произошло между нами, Антониос, уже в прошлом. Мы оба виноваты в том, что было. Так давай примем это и пойдем дальше.
В его глазах мелькнула какая-то искорка.
– Пойдем дальше?
– Я имею в виду… каждый своим путем. – Линдсей умолкла и покраснела.
Он не ответил, лишь посмотрел на нее долгим взглядом – испытующим и оценивающим.
– Поужинаем вместе сегодня? – внезапно предложил он.
Линдсей удивилась.
– Я думала, что мы поужинаем вместе со всеми, в главной вилле.
– Нет, давай поужинаем вдвоем.
На его лице была написана решимость и уверенность – точно такое же выражение, как тогда в Нью-Йорке, когда он пригласил ее на свидание, и игривость в голосе не могла замаскировать серьезности его намерений: он хотел пригласить ее на свидание, хотел, чтобы она влюбилась в него. И она влюбилась – так быстро и бесповоротно, что голова ее, казалось, кружилась и через неделю после знакомства, когда они уже приехали в Грецию.
– Антониос… – нерешительно произнесла Линдсей.
– Прошу тебя, – мягко произнес он.
Все повторялось – тогда, в первую их встречу, она тоже поддалась его обаянию, его улыбке, проникающей в самую душу, и он сказал: «Чего мне будет стоить пригласить вас на кофе?»
Слезы застилали глаза Линдсей, она отчаянно сожалела о том, что они когда-то потеряли. Можно ли надеяться на второй шанс? Надежда – опасная вещь.
– Хорошо, – прошептала она.
Антониос мерил гостиную шагами в ожидании Линдсей, чувствуя, как в желудке что-то сжимается от напряжения, но вместе с тем сердце радостно поет в предвкушении вечера. Он тщательно запланировал все, начиная с того, что они будут есть, до музыки и цветов на столе. Ему хотелось, чтобы этот вечер был прекрасным, и, концентрируясь на деталях, было легче не думать о возможных провалах.
Например, о том, что будет, если Линдсей ему откажет.
Нет, этого не должно произойти. Он не допустит подобного исхода. Он уже однажды смог удержаться на самом краю пропасти: одной лишь силой воли и тяжелой, изнуряющей работой спас предприятие от разорения. И теперь нужно так же приложить все усилия, чтобы спасти свой брак. Он сделает все, чтобы восстановить отношения с Линдсей. Сегодня вечером.
– Я готова.
Услышав голос жены, он повернулся и увидел Линдсей, стоявшую на пороге, – удивительно красивую, но явно смущенную. На ней было серебристое облегающее платье, расшитое блестками, волосы свободными волнами ниспадали на плечи.
– Ты точно лучик лунного света, – произнес Антониос, подходя к ней и беря ее руки в свои. – Снежная королева.
Линдсей слабо улыбнулась, и он понял, что она вспомнила то прозвище, что он ей дал еще в Нью-Йорке. Его Снежная королева.
– Еде мы будем ужинать? – спросила она, оглядывая пустую виллу, залитую полумраком.
– В одном тихом местечке. Я уже позаботился обо всем. У тебя есть накидка?
Она показала тонкую невесомую шаль, подходящую под платье и тоже сияющую блестками. Антониос взял ее за руку, и они пошли.
31 
