Особенно,... 
27 
Мишель не обманывала. Эмилио посещал те же самые курсы, что и она, и имел случай понаблюдать, как она тренируется. И все-таки одно дело тренировки, и совсем другое — неожиданное грубое нападение на темной пустынной улице.
— Ну-ка встань, — сказал он приказным тоном. — Встань и повернись ко мне спиной.
— Эмилио…
— Давай-давай, cara, вставай!
— Это совсем ни к чему, — запротестовала она, заметив в его глазах легкую улыбку.
— Ну давай, ради меня.
Зажужжал электронный зуммер, сообщая, что кто-то входит в галерею через парадную дверь. Эмилио бросил быстрый взгляд на монитор.
— Это Никос.
Неужто уже четверть первого? Надо пойти попудрить нос и посмотреть, в порядке ли прическа.
— Мы вернемся к этому попозже.
— К чему это вы вернетесь попозже? — заинтересовался показавшийся в дверях Никос.
Его мощная фигура заняла почти весь дверной проем, и Мишель показалось, будто комната сразу уменьшилась в размерах. В брюках безупречного кроя и синей рубашке с расстегнутым воротом, с небрежно перекинутым через плечо пиджаком он являл собою образчик этакого городского денди.
— Надо посмотреть, как оно будет при настоящем нападении, а не в спортивном зале, где все заранее рассчитано, — пояснил Эмилио, твердо глядя в глаза Никоса.
— Мишель посвятила вас в свои дела. — Это был не вопрос, а утверждение, — понимающе кивнул тот.
— Да, посвятила.
— Думаю, вы не будете возражать, если ее обеденный перерыв немного затянется?
— Ничего не имею против.
— Я намерен перевезти ее к себе домой.
Мишель рывком отодвинула свой стул.
— Прошу прощения, — проговорила она, обращаясь к Никосу. — Ты намерен сделать что?
— Переселить тебя на время к себе, — спокойно пояснил он.
Ее глаза вспыхнули зеленым огнем.
— Как бы не так!
— Ну, тогда я перееду к тебе. В конце концов, никакой разницы нет.
— Есть, и очень даже большая!
— Тогда выбирай.
— Кто ты такой, чтобы распоряжаться моей жизнью и вертеть мной, как тебе захочется? Это кто ж, интересно, дал тебе такое право? — Голос Мишель подрагивал от возмущения.
— Я сам, — невозмутимым тоном ответил Никос. — Ну так что, к тебе или ко мне, pedhakimou [9] !
— Никакая я тебе не твоя малышка, и не называй меня так!
Глаза Никоса весело блеснули.
— Малышка и есть.
Эмилио с интересом следил за перепалкой. Вот уж нашла коса на камень, ничего не скажешь. Казалось, назревает нешуточный скандал, но Эмилио почему-то было смешно. Конечно, он может ошибаться, но, судя по всему, этот бравый грек — то, что нужно Мишель.
— Я лучше поеду к родителям. Никос покачал головой.
— Ты же прекрасно знаешь, они оба — занятые люди, их и дома-то почти никогда не бывает, разве что поздно вечером, а прислуга вся приходящая.
— Тогда как ты, — насмешливым тоном проговорила Мишель, — будешь меня охранять весь день напролет, не отлучаясь ни на минуту, да? — Она фыркнула.
— И ночью тоже, — добавил он спокойно. Впрочем, спокойствие его было напускное. Об этом говорил его взгляд — требовательный, настойчивый, властный.
— Ну уж нет! — Вот еще не хватало, чтобы ею командовали, словно она дитя несмышленое. — Я сниму номер в гостинице…
— … где будешь без охраны, — перебил Никос, — и Джереми заявится к тебе в номер в любую минуту?
— А тебе не кажется, — Мишель подалась вперед, понизив голос, — что ты как-то уж слишком озабочен всем этим?
— Твои родители меня поддерживают.
— Ну, знаешь, это уже слишком!
— Твоя безопасность волнует их так же, как и меня.
Нет, ей с ним никак не справиться. От сознания своей беспомощности Мишель разозлилась еще больше.
— Я в этом не сомневаюсь. Только я сама способна позаботиться о себе. И не нужны мне никакие няньки и сиделки!
Никоса так и подмывало взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть, но он сдержался, решив, что лучше постараться как-то ее уговорить.
— Джереми и раньше распускал руки, ты это знаешь. А сейчас он места себе не находит от ревности, он уверен, что у нас с тобой роман, чего никак не может пережить. А это налагает на меня некоторую ответственность. — Никос пристально посмотрел в глаза Мишель. — Что, если бы меня не было около галереи в воскресенье вечером, когда он к тебе прицепился? — Он с удовлетворением отметил, как дрогнули ее ресницы при упоминании об этом происшествии. — А вчера? — неумолимо продолжал он. — Разве хоть кому-то могло прийти в голову, что Джереми подстережет тебя, когда ты останешься одна? Разве хоть кто-то забеспокоился, когда ты задержалась наверху и все не появлялась? — Никос мгновение помедлил, прежде чем пустить в ход аргумент, который должен был сразить ее окончательно: — Ты хоть понимаешь, что могло бы произойти, если б я не пустился на поиски и не обнаружил вас наверху?
27 
