Последние отзывы

  52  

То ли они безумно проголодались, то ли повар в «Корсике» и впрямь был кудесником, но, отведав стейк из говядины с картофельным пюре, Линн объявила, что у Лулео есть лишь один существенный недостаток – слишком далеко ездить обедать из Стокгольма. Пожалуй, Ларс был с ней согласен. Нежная говядина таяла во рту, а пюре подкоптили до румяной корочки видно в печи с открытым огнем.

– Свена бы сюда…

Ларс даже хмыкнул, Свен так гордился своим кулинарным искусством, что сама мысль показать ему что-то еще в качестве примера, была крамольной.

– Я бы не рискнул предложить…

К чести Свена он умел ценить чужие достижения и даже учиться, например, у Осе Линдберг.

Когда возвращались в отель, Линн гадала, будет ли продолжение. Если честно, то ягодицы слишком болели для того, чтобы не сжиматься при одной мысли о новой порке. Ларс прав, на сегодня достаточно. Стало смешно – тащилась через полстраны, чтобы получить по заду!

Ларс в ответ на ее смешок заглянул в лицо:

– Что вспоминаешь – руку, веревки или свечи?

– Все сразу.

– Завтра раздобуду что-нибудь посерьезней. Ты поедешь со мной в Квиккчокк?

– Да, если возьмешь.

– Куда же от тебя денешься? Кто тебя пороть будет? Тебе не кажется, что нам просто нужно взять напрокат домик на колесах, чтобы ты могла отлеживаться задом кверху, пока я буду заниматься делом? Но сегодня, кажется, хватит. Разве что ты сделаешь мне минет…

Конечно, сделала.

Ехать в Квиккчокк не пришлось, позвонил Даг и сказал, что связался с тамошней полицией, семья давным-давно разъехалась, никто не знает куда. Но в Галливаре есть те, кто знает об Ольстенах больше. Нужно спросить в полиции, дадут адрес.

Дорога в Галливаре получилась долгой. Машина не самое удобное место для секса, но если очень хочется… Тем более местечек от Тере до Галливаре, где можно свернуть в сторону и немного постоять, нашлось достаточно. Когда доехали до Галливаре, у Линн кроме пострадавших от веревки ягодиц болели все мышцы.

Ларс смеялся:

– Я и забыл какая ты ненасытная.

В Галливаре они сняли домик ближе к лыжным трассам, чтобы не быть приметными, взяли напрокат лыжи и… не вылезали из своей берлоги целыми днями.

Все складывалось прекрасно, они с Ларсом снова были не просто вместе, но жили бурной жизнью, словно вернулись в те дни, когда Ларс соблазнял и даже развращал свою будущую жену, требуя только одного: не стесняться своих самых безумных желаний, когда они наедине.

Но Линн все равно не отпускала мысль, что чего-то не хватает.

Поняла в чем дело ночью. Просто проснулась и долго лежала, слушая ровное дыхание мужа и размышляя. Отношения наладились? И да, и нет, вернее, наладились, но не изменились. Она все равно нижняя и даже пассивная нижняя. А чего бы хотелось?

Вспоминала записи Густава об этой таинственной С., мысленно примеряла на себя роль Хозяйки. Однажды она уже надевала костюм из черного латекса и брала в руки плеть. Нет, по-настоящему стать Хозяйкой у Линн не получилось, и учил не Ларс, но приходилось признать, что временами возникало смутное желание взять плеть в руки…

Только никогда не представляла себе в роли жертвы Ларса. А кого? Гипотетического мужчину. Казалось, если это произойдет с мужем, то он непременно уйдет от нее. Ларс не сможет быть рабом даже у любимой жены. Но ведь именно понимание, что для Густава С. интересней всего была двойной ролью, и толкнуло Линн на поездку к Ларсу на север.

Что изменилось оттого, что она приехала? Призналась в своем желании? Не так давно и это было бы подвигом, недавно, но не сейчас. Приходилось признать, что чтение записей Густава сильно на нее повлияло, именно двойная роль С. была наиболее привлекательной. Хозяйка-рабыня, женщина, для которой встать под плеть и самой взять ее в руки одинаково возможно. Это совсем иная психология.

Ларс никогда не унижал жену, даже орудуя флоггером или вынуждая делать что-то на грани ее возможностей или восприятия, помнил о границе покорности. Это не совсем БДСМ, она не стала настоящей рабыней для своего верхнего, рабыней, готовой на что угодно, для которой нет своей воли, а есть только воля Хозяина. И муж хорошо понимал границу, за которой Линн просто уйдет потому, что можно пороть и капать воском, обездвиживать и даже мучить, но не все способны полностью подчинить свою волю верхнему. Она неправильная нижняя, неправильная рабыня? Но Линн предпочитала совсем не быть таковой, чем переступить какую-то невидимую грань.

  52