95 
— Ах, этот. Он был негодяем и оскорбил Лили. Что я должен был сделать?
— Избить его так, чтобы он упал на колени, черт побери.
— Ричард, позволь мне быть честным с тобой. Я бы не убил Лили, если бы она была мне неверна, это правда. Любовника, возможно, я бы убил. Но я бы сделал это не в гневе. Я бы убил его так умно, как только мог, похоронил, и никто бы не смог ничего доказать. Пойми, я не убивал ее. Когда я пришел в сад, она уже была мертва. Послушай меня, Ричард. Я повторю это последний раз, поскольку я уже утомил даже себя. Клянусь тебе в своей невиновности честью моего отца, поскольку ты, очевидно, не веришь, что честь есть у меня.
— Когда-то она у тебя была.
— Как и у тебя.
Ричард схватил подсвечник и кинул в камин. Оба проводили его взглядом, когда он отскочил от мрамора, покатился по деревянному полу и остался лежать на ковре.
— Ты напугал моих спаниелей.
Джулиан снова сел.
— Все хорошо. Клетус, не забывай о приличиях. — Он успокоил собак и снова посмотрел на Ричарда, опершегося на стол. — Ты провел последние три года, планируя мое падение. Ты не делал больше ничего. Ты стал одержимым, в этом твой отец прав. Ты перестал жить своей жизнью, Ричард.
— Я обязан призвать убийцу моей сестры к ответу. Пока ты жив, мой долг остается при мне.
Джулиан обвел взглядом своего друга детства: кулаки сжимались и разжимались, волны с трудом сдерживаемого гнева расходились вокруг.
— Я прошу тебя на секунду предположить, что я невиновен в убийстве. Скажи мне, Ричард, что, как ты думаешь, могло произойти тогда?
— Что за бред?
— Я прошу тебя удовлетворить мою просьбу — ненадолго. Если я не застрелил Лили, что, по-твоему, произошло?
— Она не могла покончить с собой, как ты сказал. Я знаю Лили; она никогда не убила бы себя. Значит, ее убил кто-то еще, попытавшись замаскировать это под самоубийство. И этот кто-то увидел тебя и надеялся, что обвинят тебя, так бы подумал я, если бы не был уверен, что ты виноват.
— Хорошо. Я прошу тебя не расставаться пока с предположением, что я невиновен. Позволь спросить тебя, Ричард: ты убил ее?
— Я? Свою собственную сестру? Я любил ее; я бы никогда не причинил ей вреда.
— Даже если она совершила нечто, что совершенно убило твое чувство к ней?
— Нет, этого не могло бы случиться, даже если бы она завела дюжину любовников и гуляла с ними по окрестностям.
— Прекрасно. Я прошу тебя все еще продолжать думать, будто я невиновен. Если Лили не убила себя сама, то кто прострелил ей сердце и вложил пистолет ей в руку? Ты помнишь, кто был в доме в тот день?
Ричард взъерошил волосы и начал мерить шагами комнату. Спаниели прижались к Джулиану, смотря то на него, то на Ричарда. Наконец тот резко развернулся.
— Мой отец. Вики. Она как раз примеряла свое новое белое платье, я помню. Когда она прибежала в сад, то застала тебя рядом с Лили, окровавленного, глядящего на нее. Вики упала на колени и обняла сестру, начала укачивать ее. Когда отец оторвал сестру от тела, все ее платье было в крови. Я помню, выглядело все так, как будто пристрелили Вики.
Джулиан кивнул.
— Да, я помню, ты кричал на нее, чтобы она сожгла проклятое платье. Я также помню, что просто не мог принять смерть Лили, не мог смириться с тем, что она больше не дышит, а я не могу вернуть ее к жизни. Было так много крови. У меня на руках было так много крови.
— Ты тряс ее, кричал на нее, умолял ее, делал ей искусственное дыхание рот в рот — пытался всех убедить, в каком ты отчаянии. Ты плакал — еще одно проявление артистизма.
Джулиан снова вспомнил всю сцену и чуть не упал на колени. Он глухо произнес:
— Боль затихла со временем, но разговор снова пробудил все. Я слышу, как кричит Вики; я вижу безжизненное лицо ее отца, двигающего губами, но ничего не говорящего. Ричард, предположим, что я не притворялся, что ты действительно видел неподдельное горе мужа, потерявшего жену. Был ли кто-либо еще рядом в тот день?
— Нет. Ты всех расспросил, всех слуг, всех садовников, всех конюших, но никто никого больше не видел. Итак, если мы хотим продолжить эту игру, ты хочешь, чтобы я поверил, будто Лили убил кто-то из ее семьи — отец или сестра.
— Если ты не убивал и клянешься, что она не убивала себя, то кто еще остается?
— Черт тебя побери, нет, это невозможно. Джулиан медленно продолжил: — Ты хочешь думать, что я виновен, поскольку не хочешь, чтобы это была Вики или твой отец. Твоя уверенность хранила их от проверки все три года. Ты сконцентрировался на мне и таким образом похоронил свой страх. — Он замолчал на секунду. — Или, возможно, она все же убила себя. Но, как и ты, я могу поклясться, что никакого любовника не было, и тогда возникает вопрос: почему она убила себя? Мы были женаты только полгода. Да, я часто отсутствовал, у меня было много дел. Возможно, ей было одиноко, возможно, она встретила мужчину, но ни я, ни моя мать так не думаем. Я до сих пор чувствую себя виноватым, я оставил ее в Рейвенскаре одну. Моя матушка говорила, что Лили проводила много времени в Хардкросс-Мэноре. И я помню, даже когда я был дома, она постоянно уезжала туда. Тогда с чего бы, Ричард, ей убивать себя? Ты помнишь, почему она могла впасть в такое отчаяние? Ричард пнул ножку стула.
95 
