50 
Бланш вздрогнула.
— Могли бы они причинить вам вред?
Сэр Рекс не понял ее вопроса. Она боится, что он окажется в опасности?
— Я хорошо плачу моим работникам и слежу, чтобы в моих шахтах всегда было хорошее освещение и вентиляция. Стволы шахт осматривают каждую неделю: лучше я потеряю часть дохода, чем чью‑то жизнь. Поэтому я доверяю тем, кто служит у меня.
Бланш внимательно посмотрела на него, словно не могла решить, верить ему или нет.
Он улыбнулся ей:
— Это было собрание, леди Бланш. Это был просто спор. У нас не было ни одного случая насилия с тех пор, как я открыл шахты на землях Боденика, а они работают уже шесть лет. Такие собрания существуют как раз для того, чтобы не было жестоких столкновений.
Бланш снова вздрогнула.
— Я боялась, что они набросятся на вас. Думала, что вы можете… что мы с вами можем оказаться в опасности. Значит, я только вообразила себе это?
Сэр Рекс понял, что она очень взволнована и чувствует себя неуверенно. Он никогда не думал, что такое может произойти с Бланш Херрингтон. Он спрашивал себя, что заставило поддаться паническому страху эту всегда такую спокойную, уравновешенную девушку. И сэр Рекс сделал то, о чем еще несколько дней назад не мог бы даже подумать: положил ладонь ей на плечо и крепко стиснул его, надеясь успокоить ее этим жестом.
— Да, только вообразили, — твердо сказал он.
Бланш неуверенно молчала. Сэр Рекс догадался, что она хотела бы сделать какое‑то признание, но не может решиться.
«А у вас есть тайны, которыми вы хотели бы поделиться?» — спросил он недавно.
И тогда она вздрогнула и побледнела.
В то утро он понял, что у Бланш есть тайна или тайны, и был этим очень удивлен. Она безупречная леди, и ее жизнь всегда была безупречной. Он никогда бы не догадался, что ей есть что скрывать. Может быть, это и есть ее тайна? Она стыдится этого страха? А страх у нее, видимо, вызывают закрытые пространства: этот обморок нельзя объяснить ничем другим.
Подъехала карета и остановилась на улице перед церковью.
— Вам сейчас плохо. Если вы не возражаете, я поеду обратно в Лендс‑Энд вместе с вами.
— Конечно, я не возражаю. Моя карета, без сомнения, гораздо удобнее, чем спина вашей лошади.
Сэр Рекс улыбнулся, скрывая душевную боль:
— Я всегда предпочитал передвигаться верхом.
Она ответила улыбкой, но улыбка дрожала и была натянутой.
Сэр Рекс помог девушке сесть в карету. Когда они уже оба сидели внутри, а конь сэра Рекса был привязан к карете сзади, Бланш сказала:
— Мне очень жаль, что я встревожила вас.
— Не извиняйтесь за обморок! — почти крикнул он.
Она взглянула ему в глаза прямо и почти вызывающе:
— Вы прекрасно знаете, что я не истеричка.
— Разумеется, я это знаю. Я никогда не встречал такой спокойной и рассудительной женщины, как вы, Бланш. Вы держитесь изящно и достойно в любом положении.
Бланш внимательно вгляделась в своего собеседника, словно для нее были важны не его слова, а его мысли, улыбнулась и успокоилась. Потом она отвернулась и стала смотреть в окно.
Сэр Рекс устремил взгляд в другое окно: он решил дать ей еще немного времени, чтобы она смогла овладеть собой. Что‑то не так с этим обмороком. Это не случайный страх при виде переполненной людьми комнаты, а что‑то более серьезное. Сэр Рекс не сомневался в этом и был очень озабочен.
Последние дома поселка остались позади, и теперь с обеих сторон дороги тянулась тускло окрашенная, поросшая вереском, однообразная равнина почти без деревьев. Деревня далеко от побережья, значит, океан они увидят не раньше чем через полчаса.
Их молчание затянулось, возникла неловкость, но Рекс твердо решил не нарушать тишину. Он не любил скучных вялых разговоров. А Бланш была, кажется, так же глубоко погружена в свои мысли, как он — в свои.
— Собираются тучи. Пойдет ли дождь? — пробормотала она.
— Обязательно пойдет.
Ее замечание не вызвало у Рекса раздражения. Он понимал, что она пытается начать разговор. И следующие слова Бланш подтвердили его правоту.
— Я обязана дать вам объяснение, — сказала она, и ее сложенные на животе ладони задрожали.
Он не считал, что она обязана что‑то объяснять, но ему хотелось, чтобы это произошло. Однако с этим можно и подождать.
— Почему бы вам не отдохнуть, пока мы едем в Боденик? Мы можем поговорить потом, когда вам станет лучше.
50 
