87 
— В той семье нет других наследников. — Он словно читал выученный заранее текст. — Недавно я понял, что они могут дать моему ребенку такую жизнь и такое наследство, каких никогда не смог бы дать я.
Они, подумала она и спросила:
— Значит, вашего сына воспитывают двое — муж и жена?
Рекс кивнул.
— Его зовут Стивен, и ему девять лет, — произнес он, резко выпрямился и отвернулся от Бланш. Теперь девушка видела в профиль его лицо — застывшую маску человека, который подавляет свои чувства. Бланш поняла, что он борется с глубоким горем.
Ее сердце разрывалось от сочувствия к сэру Рексу. Он горюет о разлуке с сыном, которого не может ни признать своим, ни воспитывать. Бланш хотела утешить его, но не посмела. Она чувствовала, что, если хотя бы дотронется до него, он не выдержит и даст волю горю при ней, и понимала, что должна пощадить его гордость.
Он глубоко прерывисто вздохнул и сказал:
— Однажды Стивен унаследует очень громкий титул, один из величайших титулов в нашей стране, и вместе с ним огромное состояние.
Потом он медленно повернулся к Бланш.
Каждая черта его лица словно стала глубже, и каждая выражала не просто боль, а муку.
— Расскажите мне о нем, — шепнула Бланш. — У него темные волосы, как у вас, или светлые?
— Не могу, — ответил сэр Рекс и, хромая, отошел в сторону.
Бланш обхватила себя руками и сделала глубокий вдох. Через девять лет рана от разлуки с сыном еще свежа в его душе и болит. Бланш знала, что не смеет задавать ему вопросы… и решила, что когда‑нибудь задаст их.
Сэр Рекс, наконец, снова повернулся к ней лицом. Их разделяла клумба с еще не проснувшимися от зимнего сна цветами.
— Я считаю, что поступаю так, как будет лучше для моего сына. Он не знает, что я его отец. И не узнает ни в коем случае, пока не получит свое наследство.
— Вы поступаете самоотверженно. Так поступил бы любой хороший родитель, — заверила его Бланш.
— Спасибо. — Он вежливо кивнул. — Об этом никто не знает. До сих пор я один нес груз этой тайны. Нелегко было смириться с этим и скрывать ее от моей самоуверенной родни, которая любит совать нос в чужие дела.
— Конечно, это было трудно. Я буду надежно хранить вашу тайну.
Он посмотрел ей прямо в лицо и сказал:
— Я не вижу, чтобы вы были потрясены. И осуждения я тоже не вижу на вашем лице.
— Я не осуждаю вас за то, что у вас есть незаконный ребенок. Господи! Да у половины господ и дам в свете есть внебрачные дети! — Бланш каким‑то образом сумела улыбнуться, надеясь, что улыбка его ободрит.
Его лицо вытянулось. Потом он протянул руку вперед, и сердце Бланш словно взлетело вверх от счастья. Она подала ему руку. Его пальцы обхватили ее ладонь так крепко, как будто он боялся потерять Бланш и был готов никогда не отпускать ее от себя.
— Вы, без сомнения, самая великодушная женщина из всех, которых я встречал за свою жизнь.
— Тут дело не в великодушии, сэр Рекс. Друг не судит друга, не обвиняет его и не выносит ему приговор. Друг верен другу.
— Вы не хотите еще раз подумать о своем предложении? Наш разговор был таким откровенным, что это могло испугать вас. Я очень советую вам еще подумать.
— Мне не о чем думать еще раз, — ответила Бланш и крепко сжала в своей ладони его ладонь. — Вы по‑прежнему дороги и близки мне, и я по‑прежнему надеюсь, что наше будущее мы проживем вместе. Вы не разубедили меня.
Сэр Рекс кивнул. А потом он поднес ее руку к своим губам. Когда он целовал ее руку, Бланш едва не лишилась чувств.
— Одно обещание я могу вам дать, Бланш, — заговорил он. — Я буду верен вам во всех возможных смыслах этого слова. Я буду делать все, что в моих силах, чтобы защитить вас. Я буду оберегать ваши интересы — защищать их, поддерживать их и дорожить ими.
Услышав эти клятвы, она покачнулась. Сэр Рекс обнял ее левой рукой за талию и помог устоять на ногах.
— Это также значит, что я никогда не буду искать любви на стороне. Бланш, я никогда не нарушу супружеской верности.
Бланш вспомнила об Анне и задумалась. Разве она может позволить, чтобы он дал такое обещание?
— В чем дело? — резко спросил он. — Вы сомневаетесь во мне? Мужчины из семьи де Варен известны тем, что много распутничают до женитьбы, а потом становятся до смешного верными мужьями.
— Я это знаю, — прошептала Бланш. — Я всегда знала, что вы будете верны своей жене.
87 
