39 
— Незаконная дочка священника? Не доверяет рыцарю?
— Именно.
— Думаю, она сочиняет. Или преувеличивает. Взгляните только на эти рыжие волосы!
— Сэр Лайл, подойдите! — вдруг крикнул Гаррон.
Сэр Лайл подошел ближе.
— Куда подевался сегодня твой человек Солан?
— Солан? Разве вы уже не спрашивали об этом? У него разболелся живот. Я предупредил его, что ягоды остролиста есть нельзя и если ему плохо, я отошлю его полежать под деревьями. Теперь он оправился. Он, как и я, и все мои люди, весьма встревожен убийством двух пленников. Мы не знаем, кто это сделал.
При этом Лайл бросил взгляд на Мерри, молча сидевшую рядом с Элайн и ее сыновьями. Лицо его было абсолютно бесстрастным, но глаза… в них читались подозрение и что-то еще…
Он не знал. О чем он думал? Мерри ничего для него не значит. Совсем ничего.
Сэр Лайл снова обернулся к Гаррону и всадил кулак в раскрытую ладонь. Раз, другой, третий…
— А теперь оба убийцы удушены прямо здесь, в Уореме. Прямо здесь, в его стенах! Кто-то предает вас! Если хотите, я вместе с Алериком и Пэли допрошу всех новых рабочих, приехавших из Уинтропа.
Гаррон кивнул. Нельзя упускать из виду того обстоятельства, что теперь в Уореме много людей, которых он не знает. А двадцать человек, которых он привез сюда? Что же, сэр Лайл прав.
— Допросите их, сэр Лайл, — согласился он.
— Да, милорд. Но я не понимаю, как убийца проник в подземелье!
— Существует два ключа, — пояснил Гаррон, — один у меня, второй у Алерика. Когда мы спустились вниз, он не смог найти свой. Считает, что кто-то вытащил его из безрукавки.
— И он никого не подозревает?
Гаррон покачал головой:
— Он поговорит с Пэли, Хоббсом и Гилпином. Надеюсь, кто-то что-то видел. Он в бешенстве. И на себя, и на предателя. Я также велел Миггинс и Тапперу поговорить с нашими людьми, пока вы с Алериком допрашиваете вновь прибывших.
— Беспечность Алерика могла стоить вам жизни, милорд.
— Да, это так, — согласился Бернелл. — Нужно непременно разоблачить этого человека, иначе я вернусь к своему благословенному королю с черным пятном на совести.
— Да, и расспросите своих людей о том, не видели ли они, как кто-то входит в подземелье. И не слышали ли чего-то подозрительного, — напомнил Гаррон.
Сэр Лайл коротко поклонился и отошел. Гаррон заметил, что Мерри следит за каждым его шагом.
Он и Бернелл молча выпили из новых кружек, приобретенных в Уинторпе у жадной старухи. Эль был густым и выдержанным. И Бернелл продолжал пить, уставясь в кружку. Его великолепный ум оценивал факты, учитывал возможности.
— Мне это совсем не нравится, — вздохнул он наконец. — Я никого не могу представить в роли предателя.
Он залпом осушил кружку. Гаррон очень удивился, зная, как редко пьет Бернелл. Бернелл это заметил.
— Моя голова крепче затвердевших мозолей на пальцах, но вы правы, милорд, я повел себя как человек слабый. Это отнюдь не помогает мне мыслить связно. Надеюсь, что злодеем окажется не сэр Лайл. Если же это он, мой дорогой король велит меня обезглавить за слепоту и глупость. И я вполне заслужил такое наказание. У нашего палача Далфо орлиное зрение, но он сам сказал мне, что, когда смотрит на человеческую шею вблизи, у него в глазах все сливается, и это хорошо, потому что, когда отлетает голова, кровь из обрубка шеи бьет струей. Иногда требуется несколько ударов, чтобы отделить голову от тела. И если мне прикажут положить голову на плаху, я лучше вырву топор у палача и сам отрублю себе голову. — Бернелл содрогнулся. — Мне нужно выпить, чтобы отрешиться от столь кошмарных видений! — заявил он, наливая себе полную кружку из кувшина, но тут же отставил и то и другое. — Нет. Я должен понять, кто предатель в стенах Уорема. Но думаю, что мой мозг уже пропитан элем. Расскажите еще раз, что произошло.
Глава 20
Гаррон поднял нож и проверил, достаточно ли остер кончик. На пальце появилась крохотная капелька крови.
— Нападение случилось внезапно, — начал он, глядя на капельку. — И те, кто набросился на нас, были совсем неопытны. Я уже сказал, что Мерри сумела спастись.
— Повезло девчонке, — кивнул Бернелл. — Но серебро Артура — вот что не дает мне покоя. Все снова сводится к серебру и Черному Демону.
Он отставил кружку, вздохнул и втянул ноздрями запах свежесрубленного дерева, из которого были сделаны столы и скамьи. Этот запах он помнил с детства. И сразу представил мать, ее метлу… почему бы это?
39 
