44 
– О, ты вполне ясно дал это понять.
– Какого черта ты так себя ведешь?
– Поразительно, что ты не можешь это понять.
Он тяжело вздохнул и уперся кулаками в голые бедра.
– Я не пытаюсь купить тебя, Дайна.
– В самом деле? Почему же ты все время машешь деньгами у меня перед носом?
– А что я должен делать?! – воскликнул он, воздев руки к небу. – Притвориться, что у меня их нет?
– У тебя это вряд ли получится, – проворчала она, глядя в ночь. Звезды усеяли небо, и залитый лунным светом океан пенился и бурлил, как эмоции у нее внутри.
– Знаешь, вот этот твой отсталый снобизм немного надоел.
– Прости? – Она снова резко обернулась, глядя на него сощуренными глазами.
Он засмеялся, но смех вышел невеселый.
– Ты отлично понимаешь, о чем я. Мой банковский счет – угроза для тебя.
Это было правдой. Власть – неизменный спутник денег, и никто не знал этого лучше тех, у кого их нет.
– Интересно, для кого они бы не были угрозой?
– Я предлагаю жениться на тебе, заняться вместе воспитанием детей и помочь осуществить твою мечту о ресторане. – Он покачал головой: – И почему все это делает меня плохишом?
– Не плохишом… просто диктатором и чересчур властным человеком.
Дайну раздражали собственные волосы. Она сунула пальцы в тяжелую массу и откинула их назад, с лица.
– Ты не имеешь никакого права диктовать мне, что делать: прикрыть свой бизнес или покупать ресторан. Я сама могу осуществить свои мечты.
– И я могу помочь. Что тут дурного?
– Ты требуешь от меня сделать что-то такое, что считаешь правильным, а я должна молча выполнять твои повеления.
– Откуда ты это взяла, черт побери? – взорвался он.
Дайна хорошо знала, откуда. Она годами наблюдала, как мать меняла жизнь, волосы, характер, смех, лишь бы угодить мужчине, с которым жила в то или иное время. Она делала это так долго, что женщина, которой была изначально, померкла и выцвела, как снимок, оставленный на солнце. И наконец она словно бы полностью исчезла, растворилась в одной из фальшивых женщин, которыми притворялась.
Но Дайна такого не сделает. Не позволит своему влечению к Коннору уничтожить ее индивидуальность, как уничтожили индивидуальность матери.
– Тебе необязательно открывать чертов ресторан, – возразил он. – Сохрани кейтеринг-бизнес…
– Огромное спасибо.
Она сложила руки под грудью и побарабанила босой ногой по ковру.
– Уверен, что женщина-кейтерер достаточно хороша, чтобы выйти замуж за одного из калифорнийских Кингов?
– Достаточно хороша?
– Невозможно, чтобы один из вас женился на какой-то жалкой девице-кейтерере!
– Ты в своем уме? Мой кузен женат на королеве кухни, жена другого владеет фермой по выращиванию рождественских елок, и я мог бы продолжить список, но какой смысл? Дело не во мне. Дело в тебе, и в том, что, черт возьми, происходит в твоей голове. – Покачав головой, он добавил: – Черт, да можешь хоть готовить такос и продавать с лотка перед домом, мне плевать!
– Вау! Еще раз спасибо!
Дайна не поверила ему. Он манипулирует ею, пока она не окажется именно на том месте, где он хотел ее видеть.
Ее сердце ныло, и все же, несмотря на этот ужасный спор, она по-прежнему его любила. И возможно, всегда будет любить.
Сознание этого было крайне угнетающим.
– Значит, я плох, если хочу помочь, и плох, если не хочу.
Она еще сильнее прижала одеяло к груди, смяв в кулаке шелковистую ткань. Стараясь, чтобы голос звучал ровно, она вздохнула и сказала:
– Ты слишком многого хочешь.
– Я хочу свою семью, – поправил он, – и готов включить тебя в круг своей семьи. В чем проблема?
Она не могла сказать ему правду. Не могла сказать, что любит его, потому что он не хотел это слышать. Не могла сказать, что деловое предложение разбило ей сердце, хотя искушение принять его было велико. Потому что он хотел слишком многого, а отдавал недостаточно.
– Коннор, ты не можешь жениться на ком-то лишь затем, чтобы уладить спор об опеке.
– Почему нет, черт возьми? – Он показал на смятую постель: – Скажи мне, разве то, что между нами, – не лучший в мире секс?
Она не могла. Нахмурившись, пыталась не думать о том, что всего несколько минут назад они занимались чем-то столь изумительным.
– Секс – это тоже не причина быть вместе.
– Еще какая причина! Чертовски веская!
Он громко выдохнул, скрестил руки на груди и широко расставил ноги.
Она по-прежнему старалась не смотреть на его тело.
44 
