45 
– Дайна, ты слишком эмоционально реагируешь.
– Разумеется.
– Если ты взглянешь на это рационально, увидишь, что все это имеет смысл. Мы прекрасно ладим. Этот дом идеален для ребятишек и будет еще лучше после того, как кузен Рейф пристроит комнаты для тройняшек.
Дайна закатила глаза. Опять в ход пошла его чековая книжка, которой он помахивает перед ее лицом.
– …у нас потрясающий секс. Ты мне нравишься. Я тебе нравлюсь.
Прямо сейчас он ей не нравился. Но она его любила. А нравился? Не слишком.
За окнами грохотал прибой, ударяясь о камни у подножия скал, словно вздыхала сама вселенная.
– Нам никогда не придется сражаться за опеку над детьми, Дайна, – вкрадчиво продолжал он. – Мы можем вместе воспитывать их. Делить все.
Она подняла голову. На нее смотрели льдисто-голубые глаза, и она почувствовала, как тонет в их влекущих глубинах. Она любила его. Но не могла признаться. Потому что он не захочет это слышать, а она не захочет давать ему столько власти над ней. Но достаточно ли одной ее любви, чтобы брак состоялся? Даже брак по расчету?
– Подумай об этом, – посоветовал он, проводя пальцами правой руки по ее щеке, прежде чем привлечь ее к себе. Она припала ухом к его груди и снова услышала биение сердца. Мерное, ровное. Спокойное.
– Только подумай об этом, хорошо?
В этом-то вся проблема. Дайна была уверена, что не сможет думать ни о чем еще.
– Скажи «да», – улыбнулась внучке Анжелика Кортес, когда они наутро сидели в местном кафе-баре. – Почему ты не скажешь «да»?
– Потому что он не любит меня, – ответила Дайна, размешивая сливки в кофе и наблюдая, как белые островки исчезают в коричневой пене.
– Но ты любишь его.
Дайна резко вскинула голову и уставилась на бабушку.
– Я никогда этого не говорила.
– Я не слепая, внучка, – тихо ответила старушка.
В баре было полно народа, в основном люди, идущие на пляж или с пляжа. В конце июня было по-прежнему прохладно, но недостаточно холодно, чтобы удержать серферов на берегу. Пол был покрыт тонким слоем песка, и каждый раз, когда кто-то открывал дверь, в помещение влетал сильный ветер, напоминая всем, что настоящее лето еще не наступило.
Дайна выскользнула из дома рано, благодаря небо за то, что Луиза с радостью соглашалась проводить время с близнецами. Дайне нужно было поговорить с бабушкой, самым здравомыслящим человеческим существом на планете, и она знала, что побеседовать в присутствии детей вряд ли удастся.
Коннор встречался в доме с кузеном Рейфом, чтобы договориться о пристройке. Все шло своим чередом. Независимо от того, готова Дайна или нет смириться с переменами, как только пристройка будет закончена, он подаст иск на получение опеки – она в этом уверена. Единственный способ предотвратить это – выйти за него замуж. Но как она может сделать это, зная, что брак никогда не будет таким, каким она желала его видеть.
Теперь, глядя в понимающие глаза бабушки, Дайна вздохнула:
– Ладно, я люблю его. Но разве это не еще одна причина не выходить за него?
Бабушка весело рассмеялась.
– Любовь – единственная причина, по которой нужно выходить замуж, – покачала она головой. – Ты и он любите детей. Вы и так живете вместе…
Поразительно, но сознание того, что бабушка знает, что она спит с кем-то заставило Дайну вспыхнуть. Но так оно и было.
– Почему бы вам не пожениться?
– Потому что это будет нечто вроде контракта, – ответила Дайна, прихлебывая кофе. – Деловое соглашение.
– Брак по договору, – кивнула Анжелика. – Мы с твоим дедом тоже женились по расчету. Но для нас все обернулась хорошо, и мы прожили сорок семь лет.
– Бабушка, – вздохнула Дайна, – это совсем другое.
– Почему? Ты уже любишь его, внучка. Это совсем неплохо.
– Возможно.
– И это может быть чудесно. Не узнаешь, пока не попытаешься.
– А если мы попытаемся и ничего не выйдет, пострадают дети.
– В таком случае, нужно, чтобы вышло.
Анжелика взяла руку внучки.
– Очень многие браки по расчету стали союзами любви. Почему бы и твоему не стать таким?
Потому что Коннору не нужна жена. Ему нужна женщина в постели. Мать его детей. И даже любя его, Дайна ждала, что Коннор будет настаивать, чтобы она стала другой. Такой, как хочет он.
– Ты не твоя мать, – заметила Анжелика тихо, но голос ее был слышен над звяканьем и лязгом кофейных чашек, машины эспрессо и приглушенными разговорами посетителей.
45 
