Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
88 
Мы идем вдоль улицы – под ручку.
Сообразив, как выглядим, начинаем хохотать.
– Ну, от тебя так приятно пахнет, – повторяю я. – И вообще, ты сегодня прекрасно выглядишь.
– Ты тоже, – замечает Одри и после некоторого раздумья добавляет: – Несмотря на эту чудовищную рубашку.
Я осматриваю себя:
– Жуть-кошмар, да?
Впрочем, Одри не возражает против этой детали моего костюма. Она пританцовывает, чуть не пляшет, так ей хорошо.
– Что же мы будем смотреть?
А я пытаюсь не выглядеть слишком самодовольно. Потому что выбранный фильм – ее любимый.
– «Хладнокровного Люка».
Одри застывает на месте, и лицо ее озаряется такой неземной красотой, что я чуть не плачу от восторга.
– Боже, Эд. Ты превзошел себя.
Последний раз я слышал это выражение от Марва, когда он пытался подковырнуть официантку Маргарет. Однако сейчас это сказано без всякой иронии.
– Спасибо, – коротко отвечаю я, и мы идем дальше.
Вот уже и поворот на Ариэль-стрит. Одри все еще держит меня под руку. Жалко, что кинотеатр так близко…
– А, вот и вы! – восклицает Берни Прайс и выбегает нам навстречу.
Он в полном восторге. Честно говоря, я думал, мы найдем его посапывающим в кресле.
– Берни, – церемонно говорю я, – позволь представить тебе Одри О’Нил.
– Очень приятно, Одри. – Берни улыбается во весь рот.
Одри идет в туалет, а старик радостно оттаскивает меня в сторону и шепчет:
– Красавица, просто красавица!
– Да, – важно соглашаюсь я. – Это точно.
Я покупаю лежалый попкорн – точнее, пытаюсь это сделать, потому что Берни ни за что не желает брать с меня деньги.
– Нет! Ни в коем случае!
Мы идем и садимся рядом с тем местом, откуда вчера я смотрел «Касабланку».
Берни выдал нам по билету.
«Хладнокрооооовный Люк», 19.30.
– У тебя тоже «о» больше, чем нужно? – улыбаясь, интересуется Одри.
Я смотрю на билет и смеюсь шутке Берни. Чудесный, чудесный вечер, лучшего и желать нельзя.
Мы сидим и ждем, и вскоре по окну проекторской стучат, слышится приглушенный голос:
– Ну? Готовы?
– Да! – разом откликаемся мы и поворачиваемся к экрану.
Фильм начинается.
Надеюсь, Берни смотрит на нас сверху, из своей комнатки с проектором, и вспоминает счастливые мгновения молодости.
Полагаю, он поверил, что Одри – моя девушка. Глядит, наверное, с умилением на две фигуры перед экраном – два темных силуэта.
Ну что ж, послание – оно у меня за спиной.
Я его доставил. Правда, лица Берни не видно, но не беда – я увижу счастливых людей на экране.
Да, будем надеяться, что Берни счастлив.
И что воспоминания его приятны.
Одри тихонько напевает под музыку, и в этот миг даже я верю, что она – моя девушка.
Сегодняшний вечер – для Берни. Но и мне достался маленький кусочек счастья.
Мы с Одри смотрели этот фильм, причем не один раз. Очень уж хороший. Диалоги знаем наизусть, можем их с персонажами проговаривать, но молчим. Просто сидим и наслаждаемся. Здорово, что в зале пусто. И здорово, что Одри рядом со мной. Мне нравится, что, кроме нас, здесь нет никого.
«Только ты и твоя девушка» – так ведь сказал вчера Берни? И тут же понимаю: этим вечером Берни не должен сидеть там, наверху, в одиночестве.
– А давай попросим Берни спуститься сюда к нам? – шепчу я Одри.
Она, естественно, не возражает:
– Да, конечно!
Перебравшись через ее ноги, я иду наверх, в проекторскую. Берни мирно спит, но я осторожно касаюсь его плеча:
– Берни?
– А? Да, Эд? – с трудом выныривает он из усталой дремоты.
– Мы с Одри тут подумали… – бормочу я. – В общем, нам было бы приятно, если бы вы спустились и посмотрели кино вместе с нами.
Он подается вперед в кресле, протестующе размахивая руками:
– Нет-нет, ни в коем случае! Ни за что! У меня здесь полно дел, а вы, такая красивая молодая пара, вы должны сидеть там одни! Ну, – подмигивает он, – сами знаете для чего – темнота, вы вдвоем…
– Берни, – продолжаю упрашивать я. – Ну пожалуйста, мы были бы очень рады…
– Ни за что! – упирается намертво старик. – Не могу, и не просите.
Проспорив еще некоторое время, я сдаюсь и иду обратно в зал. Сажусь на свое место, Одри спрашивает, где Берни.
– Он не хочет нам мешать, – отвечаю я, но стоит мне устроиться в кресле, как до моего слуха доносится скрип двери.
В освещенном проеме – силуэт Берни. Он медленно спускается к нам и садится на соседнее с Одри кресло.
88 
