Особенно,... 
93 
— Я набрал тридцать человек, сэр, как вы и сказали. Это хорошие мореходы, и документы у них в порядке.
— Им делали прививки? — поинтересовался Конрад.
— Всем до единого! — бодро ответил Макдональд.
Рядом с ним стоял капитан Тернер, ожидавший прибытия Конрада, чтобы сообщить, что купленный провиант полностью доставлен.
Поскольку на Камалу никто не обратил внимания, она спустилась вниз, где в кают-компании увидела Спайдера.
— Вы выглядите обворожительно, мисс! — восхищенно воскликнул тот.
— Я счастлива, Спайдер, — ответила ему Камала. — Я никогда в жизни не была такой счастливой. Мы с сэром Конрадом только что обвенчались.
— Я очень надеялся, что вы об этом скажете, миледи!
Камала удивленно посмотрела на слугу:
— Так, значит, вы, Спайдер, догадывались, что мы… не брат и сестра?
— Я понял это, когда мы сделали остановку на Азорах, миледи, — ответил тот. — Когда вы вернулись на корабль, у вас был такой вид, будто вы побывали в раю!
Камала улыбнулась.
— Мне кажется, мы тогда действительно там побывали, — задумчиво произнесла она.
Войдя в каюту, она сняла шляпку и, сев возле прикроватного столика, посмотрела на обручальное кольцо.
— Насколько же оно дороже для меня, — подумала она, — чем тот огромный бриллиант, который подарил мне дон Мигель, да и любые драгоценности этого мира!
Ничто не значит для женщины так много, как обручальное кольцо, полученное от мужчины, который любит ее и которого любит она.
Камала просидела в раздумьях долго и не сразу поняла, что корабль пришел в движение. Ветер наполнил паруса, и они покинули бухту Гаваны.
У Камалы возникло желание выйти на палубу, но, подумав, она решила не делать этого, потому что там было слишком много народу.
Им с Конрадом нужно так много сказать друг другу! Она ждет не дождется той минуты, когда они останутся одни и он рано или поздно придет к ней.
Однако получилось так, что в кают-компании она поужинала одна.
— Хозяин стоит у руля, — сообщил ей Спайдер. — Он никому не доверяет управление судном.
— Но ведь он, наверное, сильно проголодался! — воскликнула Камала.
— О нет, миледи, я это точно знаю. Капитан Макдональд нанял нового кока, китайца. Говорят, это лучший повар в здешних краях. Но я поверю в это лишь тогда, когда лично удостоверюсь в его кулинарных способностях.
Камала искренне рассмеялась, тронутая забавной ревностью доброго слуги.
— По крайней мере, нам с вами больше не надо постоянно заниматься стряпней, — сказала она. — Да и вам, пожалуй, придется изрядно потрудиться, чтобы перешить мне не один десяток платьев.
— Вы правы, миледи, — ответил Спайдер. — Не сочтите мой совет за дерзость, но вам лучше пойти спать. Мне кажется, что хозяин не спустится вниз до тех пор, пока мы не пройдем Пан-де-Матансас.
Камала не стала уточнять, что такое Пан-де-Матансас, понимая, что предложение Спайдера вполне разумно: нет смысла сидеть в кают-компании одной.
Она вернулась в свою каюту, где сняла белое платье. Затем легла на серебряную кровать, подумав о том, что за стенкой имеется кровать из золота. Такой странной мебели она никогда не видела, тем более на корабле.
Окаймленные кружевами простыни и украшенные изящной вышивкой наволочки были тонкими и нежными на ощупь. Ветер с моря разогнал дневную жару, и воздух в каюте стал свежее, хотя иллюминаторы по-прежнему были задраены.
Наступила тропическая ночь, подкравшись, как обычно, незаметно и стремительно. Только что небо было золотисто-красным, а в следующее мгновение — уже темным, как бархат, на котором, словно бриллианты, сияют яркие звезды.
Наконец, когда Камале показалось, что прошла целая вечность, она услышала, как Конрад спустился по трапу и вошел в свою каюту.
Она ждала, что он придет к ней, слыша, как часто стучит сердце, и чувствуя, что губы пересохли от волнения. Наконец дверь, соединявшая их каюты, открылась, и он вошел к ней.
На нем был длинный парчовый ночной халат, украшенный золотым шитьем, с высоким воротником и манжетами из черного бархата, под которым белела ночная сорочка. На фоне смуглой кожи она казалась ослепительно-белой. Господи, как же он красив! Камала инстинктивно протянула ему руки.
Конрад закрыл за собой дверь и сел на край постели. Затем, взяв ее за запястья, поцеловал ее руки одну за другой.
— Я люблю тебя, моя бесценная, моя дорогая! — прошептал он, и Камала почувствовала, что дрожит, взбудораженная глубокой нотой желания в его голосе.
93 
