73 
— Это из-за ее болезни. Мой отец очень беспокоится о ней.
— Он боится, что гости ее утомят, или дело в чем-то другом?
— Да, что она утомится или перевозбудится. Ей необходим полный покой. Дамарис подошла к матери и положила ладонь ей на лоб.
— Мне хорошо, родная, — сказала миссис Смит.
Дамарис села около нее и начала с ней разговаривать. Я ни разу до того не слышала, чтобы она так много и оживленно говорила. Она рассказывала о нашей поездке в Несборо и о приготовлениях к Рождеству, о благотворительном базаре и других делах дамского комитета.
Ее рассказ прервало появление доктора. Я едва успела услышать его шаги на лестнице, как распахнулась дверь и он появился на пороге. На лице у него была улыбка, но она была не такая, как обычно, и было видно, что он сильно чем-то обеспокоен.
— Миссис Рокуэлл, — воскликнул он, — вот это сюрприз!
— Я решила познакомиться с миссис Смит, пока я вас ждала.
Он взял мою руку и несколько секунд подержал в своей. У меня возникло ощущение, что он старается овладеть собой. Отпустив мою руку, он подошел к кушетке и положил ладонь на лоб жены.
— Ты слишком возбуждена, моя дорогая, — сказал он. — Она из-за чего-то понервничала? — спросил он у дочери.
— Нет, отец, — голос Дамарис прозвучал так тихо, как будто она была маленькой девочкой и трепетала перед отцом.
Он повернулся ко мне.
— Простите меня, миссис Рокуэлл. У меня было два повода для беспокойства — вы и моя жена. Вы здесь, следовательно, вы хотите мне что-то сказать?
— Да. Я хочу с вами поговорить. Это очень важно.
— Хорошо. Давайте пройдем в мой приемный кабинет.
Я снова пожала холодную влажную руку миссис Смит, думая о том, как она изменилась с появлением мужа. На ее лице словно появилась какая-то завеса, скрывающая его выражение. Она как будто ждала, что доктор будет ругать ее за то, что она разволновалась.
Конечно, он беспокоится из-за нее, подумала я, и это естественно. Он так внимателен к своим пациентам, ясно, что он будет еще более внимателен к своей жене.
Я попрощалась с Дамарис, и доктор повел меня вниз, в свой кабинет.
Когда он закрыл за нами дверь, пододвинул для меня стул и сам сел за свой стол, мое настроение поднялось. У него был такой благодушный вид, что невозможно было даже представить, что он мог сделать мне что-то плохое.
— Ну, — спросил он, — что же у нас случилось?
— Со мной происходят какие-то странные вещи, — сказала я, — вы знаете об этом.
— Знаю, — согласился он, — кстати, о некоторых из них вы рассказали мне сами. Об остальном я узнал из других источников.
— Значит, вы знаете, что я видела в своей спальне монаха.
— Я знаю, что вы думаете, что видели его.
— Вы мне не верите.
Он поднял руку.
— Хорошо, давайте условимся на настоящий момент, что я знаю, что вы его видели — если вас это утешит.
— Мне не нужно утешение, доктор Смит. Мне нужно, чтобы люди знали, что я говорю им правду.
— Ну, это не так просто, — сказал он, — но помните, что я здесь для того, что вам помочь.
— Так вот, дальше был этот случай с пологом кровати, потом история с грелкой и с моей накидкой на парапете балкона.
— Та самая накидка, в которой вы сюда пришли.
— Значит, вы об этом тоже уже слышали.
— Мне должны были об этом рассказать — я ведь все-таки, отвечаю за ваше здоровье.
— И вы считаете, что все это мне как бы привиделось, то есть происходило лишь в моем воображении? — Он не сразу ответил, поэтому я повторила: — Вы так считаете, да?
Он снова поднял руку.
— Давайте разберемся во всем спокойно. Нам необходимо спокойствие, Миссис Рокуэлл. Вам оно нужно больше, чем что-либо еще.
— Я спокойна. Что мне действительно необходимо, так это доверие окружающих меня людей.
— Миссис Рокуэлл, я врач, и я наблюдал в своей практике множество очень странных случаев. Я знаю, что я могу говорить с вами откровенно и профессионально.
— Значит, вы все-таки не думаете, что я сумасшедшая?
— Давайте договоримся вообще не употреблять этого слова. В нем нет никакой нужды.
— Я не боюсь слов… во всяком случае, я боюсь их не больше, чем людей, которые наряжаются монахами и разыгрывают нелепые шутки, чтобы вывести меня из равновесия.
Он помолчал несколько секунд и затем сказал:
— Вы переживаете трудное время. В вашем теле происходят серьезные изменения. Иногда случается, что в такое время меняется даже характер женщины, ее восприятие… Вы же знаете, что часто у женщин в вашем положении вдруг возникают странные фантазии, пристрастия к чему-нибудь такому, что раньше их совершенно не интересовало…
73 
