Особенно,... 
29 
— А кому ты оставишь свое состояние, если у тебя не будет собственных детей? — продолжал Амброс.
Рейф уставился в доверчивые глаза ребенка, пытаясь не замечать внезапную боль в сердце.
— Есть множество благотворительных организаций, которые с радостью извлекут пользу из моего богатства.
— Но это не то же самое, — произнес Амброс. — Поверь мне, голос крови очень важен. В конце концов, дети — самое главное в жизни.
Внезапное заявление отца заставило Рейфа понять, что старик задумался о возможной смерти, и это подействовало на него отрезвляюще. Рейф вспомнил тосты, которые произносил Амброс, и внезапно его накрыло волной пустоты и бессмысленности. Вероятно, в один прекрасный день он вот так же будет стоять в комнате, как его отец. Только у него не будет взрослых детей. Он останется одиноким стариком, которому некому завещать свое огромное состояние.
Рейфу показалось, что на него надвигаются стены. Он зашагал в сторону Софи, которая разговаривала с одним из крестных. Обняв за талию, он увел ее от собеседника, желая забыться рядом с ее разгоряченным телом и избавиться от призраков прошлого.
— Пошли наверх, — сказал он у ее волос, которые так приятно пахли.
Она отпрянула от него и подняла брови:
— Разве вежливо уходить прямо сейчас?
— Уходим немедленно.
Софи медлила, удивляясь его властности и задаваясь вопросом, всегда ли он добивается своего. Но она устала от злобных взглядов Шарлы, хотя эта модель была воплощением вежливости, когда их представили друг другу.
Софи не сказала ни слова, пока они не вошли в свою комнату, где она сняла светло-голубую накидку и положила ее на стул.
— Зачем ты у всех на глазах увел меня до окончания вечеринки? — спросила она. — Чтобы позлить Шарлу?
Рейф нахмурился:
— Что это значит?
Софи уставилась в окно на черную извилистую дорогу, которую помогала расчищать, а потом встретила взгляд Рейфа из-под опущенных век.
— У меня нет опыта общения с бывшими любовниками, но я давным-давно наблюдаю за людьми. — Она глубоко вдохнула. — Ты расстался с ней много лет назад, но между вами по-прежнему что-то происходит. Что она тебе сказала?
— Не твое дело.
— Я предвидела этот ответ. В чем дело, Рейф? Ты до сих пор в нее влюблен?
Он сжал кулаки.
— Я влюблен в Шарлу? — резко спросил он. — Ты свихнулась?
— А что тогда? — упорствовала она. — Ты же к ней неравнодушен.
— Неравнодушен? Ну да, ты же эксперт. — Он шагнул к ней. — Ты хочешь знать, что она сказала? Ты? Тебе полегчает, если я сообщу, что она откровенно заявила о том, как хочет вернуться в мою постель?
Софи вздрогнула.
— И это все?
Сколько еще вопросов она задаст? Рейф хотел сказать Софи, чтобы она не лезла не в свои дела, или заставить ее замолчать поцелуем. Но слова Амброса и память о ребенке, ерзающем на его руках, сломали стену, которой он так долго отгораживался ото всех. Рейф горько рассмеялся, резко снял галстук и повесил его на стул.
— Ты хочешь знать правду о моих отношениях с ней? — спросил он.
Рейф увидел едва заметное волнение в глазах Софи. Она кивнула.
— Да, — тихо сказала она. — Хочу.
Присев в кресло у пылающего камина, она посмотрела Рейфу в лицо. Хотя он ни с кем никогда не откровенничал, он нутром чуял, что может довериться Софи. Он понимал, что она способна быть ненавязчивой, как требовало ее воспитание, но сейчас она желает знать правду. Софи откровенно и смело смотрела ему в глаза. Решимость Рейфа таяла, и у него становилось все тяжелее на душе. Ему стало трудно дышать. Если он думал, что время уменьшило его печаль, то ошибался. Вероятно, в самом деле пришло время обо всем рассказать.
Рейф прерывисто вдохнул.
— Мой брат Ник встречался с Молли несколько лет, прежде чем они поженились. Я познакомился с Шарлой на вечеринке, когда нам обоим было чуть за двадцать. Я окончил университет и несколько лет занимался телекоммуникационным бизнесом, а она уже несколько раз появилась на обложках модных журналов. И моя, и ее карьера шли в гору. Во многих отношениях у нас с ней был очень выгодный союз.
— Выгодный? — осторожно спросила Софи. — Странное определение.
— Лучше не придумаешь. Я был молодой и задиристый, а она горячей. Я думал, мы оба давали друг другу то, что нам больше всего требовалось.
— Ты имеешь в виду секс? — уныло спросила она.
— Я имею в виду секс, — повторил он, уставившись на нее. — Прости, если это оскорбляет твои чувства, Софи, но это правда.
29 
