Особенно,... 
7 
Иначе обстояло дело с музыкой. Оставшись без учителя, девушка просто играла на фортепиано. А поскольку она не могла позволить себе покупать сочинения известных композиторов, то сочиняла сама. Все свои мысли, убеждения и мечты Орлена вкладывала в мелодии, которые исполняла в большом, холодном салоне.
Она играла на фортепиано и читала, и благодаря этому время текло если не быстро, то по крайней мере сравнительно приятно, пока Терри не вернулся домой.
А тогда все изменилось. Брат настоял на покупке газет, хотя ему пришлось платить за них из тех нескольких шиллингов, которые были всем, чем он располагал. Терри рассказывал сестре о своих друзьях и их домах и о скачках, на которых он с ними бывал; о боксерских боях, которые он видел; о балах, на которых он, несомненно, пользовался успехом у девушек. Все это было так увлекательно, что Орлена сидела, словно ребенок, слушающий волшебную сказку, пока брат довольствовался ею в качестве публики.
— Чертовски жаль, что ты не можешь прилично одеться и по крайней мере получить приглашение на балы, которые устраиваются в Йорке, — сказал он однажды.
Орлена тогда рассмеялась.
— Я действительно выглядела бы как нищенка на сельском празднике! И даже если бы я получила и приняла такое приглашение, как бы, по-твоему, я туда попала? Ты же знаешь, папа никогда не позволит мне нанять экипаж, а лошадям, которые стоят сейчас в наших конюшнях, ни за что не осилить дорогу до Йорка и обратно.
Ее слова были совершенно справедливы, но одно упоминание о лошадях заставило Терри нахмуриться и выпятить подбородок. Поэтому впредь Орлена старалась избегать этой темы.
Но в этот вечер брат вернулся перед самым обедом, и когда девушка услышала, как он громко зовет ее из холла, она сбежала по лестнице, уже заранее зная, что Терри хочет сообщить ей нечто потрясающее.
— Я сделал это, Орлена! Я это сделал!
— Сделал что? — едва выговорила девушка, запыхавшись от бега.
— Я одолжил двуколку, в которой повезу тебя в Лондон.
— Одолжил?
— Ты помнишь старого фермера Денби — его сын потратил столько денег, что у всех зародились подозрения, и наконец его арестовали, потому что он связался с шайкой фальшивомонетчиков?
— Да, конечно, помню, — ответила Орлена. — Это был такой скандал! Вся округа судачила о нем целый год.
— Так вот, я вспомнил, что как раз перед тем, как его схватили, он ездил в двуколке. Сейчас она немного устарела, появились более новые и более модные, но она отвезет нас в Лондон. И первое, что я куплю, это самый шикарный выезд, в котором тебе не стыдно будет путешествовать.
— Мне в любом случае не было бы стыдно, — засмеялась сестра. — Но как здорово, что ты вспомнил о ней, Терри!
— Я был готов купить ее у старика Денби, но когда я рассказал ему, что папа оставил нам с тобой состояние и мы собираемся сделать это место таким, каким оно было в прежние времена, старик был только рад помочь. Поэтому он одолжил мне двуколку — все равно она для него бесполезна.
— Это прекрасно! — одобрила девушка. — Но что насчет лошадей?
— Я не собираюсь покупать тех старых кляч, которых мне предлагают, — высокомерно заявил Терри. — Я не какой-то желторотый юнец. Я подожду до Лондона. А там поеду в Таттерселл и не торопясь обзаведусь своей собственной конюшней.
— Ты у меня самый умный, — восхитилась сестра.
— Постараюсь таким и остаться, — ответил юноша, — но это значит, Орлена, что нам придется ехать на почтовых.
— Меня это не беспокоит.
— Это не то, чего бы я хотел, — посетовал Терри. — В будущем мы сможем позволить себе жить на широкую ногу, и именно так мы и сделаем. Но сейчас нет смысла тратить время и деньги на кучу хлама. Ты согласна?
— Да, конечно.
— Вот и хорошо, — кивнул брат, — мы будем действовать благоразумно. Поедем в Лондон как есть, и чем быстрее, тем лучше. А там купим все самое лучшее — лучших лошадей, лучшие экипажи и самые красивые наряды, какие могут предложить Савил-роу для меня и Бонд-стрит для тебя.
Он говорил с таким азартом, что Орлена захлопала в ладоши.
— О, Терри, в твоих устах это звучит как приключение!
— Это и будет приключением, — ответил юноша, — и хотя я проклинал отца за то, что он заставил нас страдать последние годы, полагаю, на самом деле нам следует его благословлять. В конце концов, он мог потратить эти деньги на себя!
— Да… конечно, — согласилась Орлена.
7 
