18 
– О нет! – вскричала она, поворачиваясь и извиваясь в тщетных попытках достать до крючков.
В дверь постучали.
– Все хорошо?
– Нет, не все… То есть да, все хорошо, – крикнула она в ответ.
– Что-то не похоже.
– Просто у меня… небольшое затруднение, – процедила она, скрежеща зубами.
Венеция продолжала бороться с непослушным платьем, когда у нее за спиной раздалось:
– Позвольте помочь.
Резко развернувшись, она увидела, что граф вошел в комнату и смотрит на нее.
– Как вы смели войти, когда я…
– Не одеты? Ну и хорошо, что я вошел, иначе вы бы еще долго оставались в таком состоянии. К счастью, муж имеет право выполнять обязанности горничной для своей жены. Постойте спокойно, я застегну платье.
Щеки ее вспыхнули, но у нее не было выбора, кроме как стоять смирно, пока он застегивал крючки, причем так умело, что у нее невольно возникла мысль: как часто он это делал раньше? Очень часто, если то, что она слышала о нем, правда.
Закончив, граф отступил на шаг и окинул ее критическим взглядом.
– Милое платье, – произнес он. – Хоть и немодное. Вы его не в этом году купили?
– Нет, – с вызовом ответила она.
– Вам, как леди Маунтвуд, отныне придется соответствовать моде. Но ничего. Этот цвет прекрасно идет к вашим глазам. Какие украшения вы с ним наденете?
– Я как раз собиралась заглянуть в шкатулку.
Увидев стоящую на туалетном столике шкатулку, граф заглянул в нее и, похоже, не впечатлился.
– Пока это сойдет, – сказал он, доставая маленькое бриллиантовое ожерелье. – Но, как только появится возможность, нужно будет купить вам еще что-нибудь.
Его высокомерный тон заставил ее откликнуться:
– Меня вполне устраивает то, что у меня есть, спасибо.
– А меня не устраивает, и это главное.
Он резко замолчал, и Венеция увидела, что он смотрит на ее левую руку, на которой осталось только одно кольцо, венчальное.
– Обручальное кольцо вы выбросили за борт? – наконец произнес он обманчиво беззаботным тоном.
– Нет конечно. Оно здесь.
Она выдвинула ящик и показала.
– Я думаю, вам лучше его забрать, – сказала она, протягивая ему кольцо. – Я не могу его носить.
– Его лучше сохранить, – согласился он и забрал кольцо. – Теперь не шевелитесь: я надену на вас ожерелье.
Венеция удивилась. Она не думала, что он так спокойно воспримет отказ носить это кольцо. Но граф вел себя так, словно на этом вопрос был исчерпан. Она исполнила его указание: стояла, не шевелясь, пока он прилаживал ожерелье к ее шее, чувствовала мягкое скольжение его пальцев по коже. Она старалась никак не реагировать, но не могла удержать трепет, расходившийся по ее телу от этого нежного прикосновения. Ей понадобилось сосредоточиться и напрячь все внутренние силы, чтобы не задрожать от физического удовольствия. Но она скорее умерла бы, чем позволила ему узнать, какие чувства он в ней вызывает.
Вот только вполне может быть, что он и так это знал. Граф был опытным соблазнителем, умеющим вести себя с женщинами, и наверняка владел тысячей приемов и уловок, которыми мог разжечь страсть в любое нужное ему время.
«Ни на дюйм», – напомнила она себе.
– Ну вот, – наконец сказал он. – Это сойдет, пока я не куплю что-то более подходящее для вашего нынешнего положения. Но, я думаю, слуги уже готовы подавать ужин, идемте.
Он подставил ей локоть, она изящным жестом взялась за него, и они вместе перешли в соседнюю комнату, где уже был накрыт стол. Там же наготове стояли повариха с лакеем, улыбавшиеся только что поженившейся паре.
– Для первого семейного ужина молодых я приготовила кое-что особенное, – сказала повариха. – Надеюсь, вам понравится.
– Благодарю вас, – тут же отозвался граф. – Мы оба очень благодарны и с нетерпением ждем ваших угощений. Не так ли, дорогая?
– Да, – ответила она.
Лакей выдвинул стулья, и молодые муж и жена сели за небольшой стол друг напротив друга.
Все началось очень формально. Подали первое блюдо, было открыто вино, друг к другу они обращались сдержанно, с оглядкой на лакея.
Венеция, к своему изумлению, обнаружила, что голодна как волк. Перед выходом в церковь она лишь наскоро перекусила, и с тех пор у нее маковой росинки во рту не было.
Наконец граф подал лакею знак оставить их.
– Итак, – сказал он, когда они остались одни. – Теперь можно поговорить спокойно. Я по-прежнему слабо представляю, как вы все это провернули. Эти письма…
18 
