52 
Они сидели и слушали человека, который провел четыре года в коммунистической тюрьме, подвергался насилию и жестокости. Эмоции рассказчика зашкаливали, так что иногда Рубен Сакс начинал плакать, поясняя, что это «из-за того, что опорочена и искажена великая мечта человечества», но на самом деле обращался он не к чувствам, а к разуму.
Вот почему лица людей, пришедших «послушать правду», были равнодушными или даже недовольными. Они слушали с таким видом, будто рассказ их не касается. Полтора часа выступал эмиссар «истинного положения дел» и закончил страстным приглашением задавать вопросы, но вопросов не было. И, как будто Сакс ничего и не говорил, собрание закончилось, люди стали вставать и благодарить Фрэнсис, ошибочно полагая, что хозяйкой дома была она, и кивали Джонни, и незаметно расходились. Реакции на выступление не последовало никакой.
Рубен Сакс сидел и ждал того, ради чего он прилетел в Лондон. Но он с тем же успехом мог рассказывать о характерных чертах Средневековья или даже о быте человека в каменном веке. Он поверить не мог тому, что происходило, что он видел.
Юлия тоже продолжала сидеть и наблюдала за всем с сардонической, немного горькой усмешкой, а Эндрю и Колин были откровенно насмешливы. Джонни ушел вместе с кем-то из товарищей, не глядя ни на сыновей, ни на мать.
Человек рядом с Фрэнсис не двигался с места. Она поняла, что была права, когда не хотела приходить на собрание: к ней с новой силой вернулось давнишнее ощущение несчастья, и теперь ей нужно было прийти в себя.
— Фрэнсис, — сказал сосед, желая привлечь ее внимание, — не очень приятно было слушать все это.
Она улыбнулась туманнее, чем ей того хотелось, но затем увидела его лицо и подумала, что нашелся хоть один человек, который услышал сказанное.
— Я — Гарольд Холман, — представился он. — Вы меня, кажется, не помните? В былые времена мы с Джонни много общались… Я приходил к вам в дом, когда ваши дети были еще маленькими… А сам был тогда женат на Джейн.
— Весь тот период как будто вычеркнут у меня из памяти.
Эндрю и Колин тем временем заметили, что мать разговаривает с кем-то. Гостиная почти опустела, и Юлия выводила глубоко разочарованного вестника правды в свою часть дома.
— Вы позволите мне позвонить вам? — спросил Гарольд.
— Почему нет? Но лучше звоните мне в редакцию. — И Фрэнсис понизила голос — из-за сыновей: — Я буду там завтра после обеда.
— Отлично, — сказал он и ушел.
Все произошло так быстро, что только после его ухода до Фрэнсис стало доходить: Холман заинтересовался ей как женщиной; подобного так долго не случалось, что она перестала ожидать этого. К ней подошел Колин.
— Кто это?
— Один приятель Джонни, еще со старых времен.
— Зачем он будет тебе звонить?
— Не знаю. Может, пригласит на чашку кофе куда-нибудь, Посидим, вспомним былое, — сказала она. Вранье давалась легко, эта ее часть мгновенно пробудилась к жизни.
— Я поехал в школу, — отрывисто сказал Колин, весь в подозрениях, и не попрощался с Фрэнсис, когда отправился на вокзал.
Что касается Эндрю, то он сказал:
— Я поднимусь к Юлии, помогу ей с нашим гостем. Бедняга! — И оставил мать с улыбкой, одновременно заговорщической и предупреждающей, о чем он сам вряд ли догадывался.
Если женщина захлопнула плотно и бесповоротно дверь в любые амурные чувства, как это сделала Фрэнсис, то она не может не удивиться, когда эта дверь вдруг распахнется. Ей понравился Гарольд, это однозначно, если судить по тому, как она пробудилась к жизни, как забились в ней токи, как заиграл красками окружающий мир.
И все же — почему? И почему именно Холман? Да, он захватил ее врасплох. Это случилось так внезапно. И обстоятельства их встречи выбивались из обыденной череды дней. Возможно, что Гарольд был единственным, кто сумел воспринять то, что говорил Рубен Сакс. Хорошее выражение: «воспринять». Можно просидеть полтора часа, слушая информацию, нацеленную на то, чтобы разнести на куски бесценную цитадель твоих убеждений, или хотя бы просто такую, которая не соответствует тому, что уже укоренилось в твоем мозгу, и тогда ты просто не воспримешь ее. Можно подвести лошадь к воде…
В ту ночь Фрэнсис спала плохо — потому, что позволила себе погрузиться в мечтания, как влюбленная девчонка.
На следующий день Гарольд позвонил и пригласил ее съездить вместе в выходные в небольшой городок в Уорвикшире. Фрэнсис согласилась с легкостью, словно подобные приглашения были для нее обычным делом. И опять она удивлялась: что такого было в Гарольде? Как он сумел в один миг подобрать ключ к замку на давным-давно запертой двери? Холман был плотным, улыбающимся, светловолосым мужчиной, и на мир он смотрел со спокойной, оценивающей усмешкой. Работал он, кажется, в каком-то образовательном учреждении. Или занимался профсоюзной деятельностью?
52 
