Особенно,... 
66 
— Мам…
— Я просто говорю. Сколько лет ушло у Диснея на то, чтобы дать всем этим маленьким черным девочкам свою собственную принцессу? Ты считаешь, для Виолетты правильно хотеть то, чего они так долго ждали?
— Мам!
Она вскидывает руки, показывает, что сдается.
— Хорошо. Тиана так Тиана. Договорились.
Я поднимаю бутылку вина, наклоняю и выпиваю все до последней капли.
Когда мама уходит, я засыпаю на диване рядом с Виолеттой, а когда просыпаюсь, по «Дисней Джуниор» показывают «Короля-льва». Я раскрыла глаза перед самой смертью Муфасы. Его как раз затаптывает стадо антилоп, когда в комнату входит Мика, одной рукой стягивая с шеи галстук-удавку.
— Привет, — говорю я. — Не слышала, как ты подъехал.
— Это потому, что я ниндзя, гениально маскирующийся под хирурга-офтальмолога. — Он наклоняется и целует меня, улыбается Виолетте, которая тихонько посапывает. — Весь день занимался глаукомами и стекловидными жидкостями. А как у тебя прошел день?
— Значительно спокойнее, — отвечаю я.
— Сумасшедшая Шарон вернулась?
Сумасшедшая Шарон свихнулась на любви к Питеру Салови, президенту Йельского университета. Она постоянно преследует его, оставляет ему цветы, любовные записки, один раз даже подкинула свое белье.
Я уже шесть раз занималась ее делами в суде, хотя Салови стал президентом только в 2013 году.
— Нет, — отвечаю я и рассказываю ему о Рут, Эдисоне и скинхедах в галерее.
— Правда? — Мика больше всего заинтересовывается последними. — Что, такие с подтяжками, в куртках, тяжелых ботинках и все, как положено?
— Во-первых, нет. И во-вторых, мне нужно бояться того, что ты все это знаешь? — Я кладу ноги на журнальный столик, чтобы он мог сесть напротив меня. — Вообще-то, они именно так и выглядели. Это довольно страшно. Ну, то есть представь себе, что твой сосед — белый расист, а ты даже не знал об этом?
— Рискну предположить, что миссис Гринблатт не скинхед, — говорит Мика, осторожно беря на руки Виолетту.
— Как сказать, вопрос спорный. Для меня это слишком серьезное дело, — отвечаю я, поднимаясь по лестнице в спальню нашей дочери. И добавляю: — Рут Джефферсон живет в Ист-Энде.
— Хм… — отвечает Мика. Он кладет Ви в кровать, укрывает одеялом и целует в лоб.
— И как понимать это «хм»? — спрашиваю я воинственным тоном, хотя у меня была такая же реакция.
— Никак, — говорит Мика. — Это был просто ответ.
— Ты этого из вежливости не говоришь, но на самом деле имел в виду, что в Ист-Энде не живут семьи черных.
— Не знаю. Наверное.
Я иду за ним в нашу комнату, расстегиваю молнию на юбке, стаскиваю колготки. Надев футболку и боксеры, в которых обычно сплю, я иду в ванную чистить зубы рядом с Микой. Выплюнув воду, вытираю рот тыльной стороной ладони.
— А ты знаешь, что в «Короле-льве» гиены, отрицательные персонажи, говорят на сленге черных или латиноамериканцев? И что детенышам зверей запрещают ходить туда, где живут гиены?
Он удивленно смотрит на меня.
— Ты замечал, что Шрам, главный злодей, темнее, чем Муфаса?
— Кеннеди… — Мика кладет руки мне на плечи, наклоняется и целует меня. — Есть ма-а-а-ленькая вероятность, что ты все это надумала.
В этот миг я понимаю, что переверну небо и землю, чтобы стать общественным защитником Рут.
Терк
Я думаю, что адвокат он довольно приличный, учитывая, какой шикарный у него кабинет. Стены не выкрашены, а обшиты панелями. Стакан воды, который его секретарша подает мне, больше похож на тяжелый хрустальный бокал. Сам воздух здесь пахнет богатством, как духи тех теток, которые обычно шарахаются от меня на улице.
Сегодня на мне снова наш с Фрэнсисом общий пиджак, к тому же я погладил свои брюки. Шерстяная шапочка натянута почти на глаза, я то и дело верчу на пальце обручальное кольцо. Сейчас я больше похож на обычного парня, который хочет кого-то засудить, чем на парня, который предпочитает не связываться с правовой системой и сам вершит свое собственное правосудие.
Внезапно передо мной вырастает Рорк Мэтьюз. Костюм идеально отутюжен, ботинки начищены до блеска. Он похож на звезду мыльной оперы, разве что нос смотрит немного в сторону, как будто он сломал его в школе, играя в футбол. Мэтьюз протягивает мне руку.
— Мистер Бауэр, — говорит он, — прошу, пройдемте.
Он ведет меня в кабинет еще более внушительного вида — черная кожа и хром — и жестом предлагает сесть с ним на небольшой диванчик.
66 
