Особенно,... 
81 
Аманда усмехнулась:
— Не могу представить вас молодым парнем, поднимающим паруса!
Он улыбнулся в ответ:
— Это было давным-давно, а работа казалась опасной и трудной. Но именно потому, что я начал с низов, я высоко ценю каждого работника на своей палубе.
Аманда серьезно кивнула:
— Да, я уже заметила это. Но разве ваши родители не возражали против этого отъезда?
Капитан немного помедлил с ответом.
— Отец меня понял. Я первым делом обсудил свое решение с ним. Он замечательный человек, которым я восхищаюсь, которого искренне уважаю, которому многим обязан. Он разрешил мне уехать, хотя и упрашивал не покидать дом до того момента, как мне исполнится шестнадцать. Но я отказался.
— И он все равно разрешил вам уехать?
— Он понял, что я должен уехать, Аманда. Такой уж он человек.
— Папа побил бы меня, если бы я однажды постаралась выкинуть нечто подобное. Он никогда не дал бы мне такую свободу выбора.
— Ваш отец слишком часто распускал руки, — сквозь зубы процедил де Уоренн. — По большей части нет таких причин, по которым можно бить кого-либо.
Аманда взглянула на капитана, неожиданно понимая, что он прав. Когда отец бил ее, он был просто в плохом настроении, ведь она не делала ничего, что заслуживало бы такого сурового наказания. Аманда вдруг почувствовала себя неловко: никогда прежде она не подвергала сомнению действия отца.
— А ваша мачеха, графиня?
— Она была очень расстроена, плакала украдкой, когда думала, что я не вижу ее слез. Я чувствовал себя ужасно из-за того, что причинял ей боль, но я ни о чем не жалею. Я должен был где-то начать свой путь, причем как можно скорее. Если бы я не пошел на это, у меня не появилось бы к восемнадцати годам собственное судно, хотя это была всего лишь двенадцатипушечная шхуна.
— Вы стали владельцем настоящего судна в восемнадцать! — прошептала Аманда, и ее душа наполнилась искренним восхищением. — А мне — почти восемнадцать.
— Вы — женщина, — напомнил ей де Уоренн.
— Были же женщины-пираты!
Он пришел в ужас:
— Даже не думайте об этом!
Аманда расплылась в улыбке, обрадованная тем, что де Уоренн так беспокоится за нее.
— Почему бы и нет? Вы уже убедились в том, что я умелый моряк и искусный фехтовальщик. Почему у меня не могло бы быть своего собственного судна? Тогда я могла бы бросить весь этот фарс, все эти нелепые попытки стать леди, — бесхитростно выпалила она.
— Вы пытаетесь рассердить меня, — бросил де Уоренн, и его щеки вспыхнули в свете звезд. — Я разгадал вашу игру! Вы не можете руководить командой, и мы оба знаем это.
— Я пыталась рассердить вас раньше, — призналась Аманда, — и это было очень просто.
Она взглянула на де Уоренна из-под ресниц. В сущности, это было смехотворно просто. Так же просто, как вызвать его вожделение во время их небольшого состязания в фехтовании.
— Я не хочу руководить командой, — добавила она. — Чтобы управлять судном, капитан должен иногда убивать — без этого не обойтись. Папа убил больше своих помощников, чем это требовалось. Я не склонна к насилию и никогда никого не убивала.
— И слава богу, — отозвался де Уоренн сдавленным голосом.
— А вы когда-нибудь убивали своих помощников?
Его подбородок, казалось, окаменел.
— Мне никогда не приходилось убивать кого-либо из своей команды. Иногда, особенно в ранний период моей деятельности, я прибегал к жесткой дисциплине. Но при этом я никогда никого не протаскивал под килем. И все же я исключение, а не правило.
Аманда готова была подписаться под каждым словом капитана.
— Расскажите мне о том, как вы приняли командование «Прекрасной леди», — с улыбкой попросила она.
Де Уоренн немного помедлил, решая, стоит ли продолжать разговор.
— Уже поздно. Завтра у вас весь день заполнен занятиями…
— Я начну учиться с рассветом! Пожалуйста! — молила она. — Я уже некоторое время размышляю об этом.
Капитан вздохнул, отказываясь выполнить просьбу.
— Это скучная история.
Но Аманда знала, что этого просто не может быть.
* * *
Де Уоренн был прав, когда оценивал оставшееся время плавания. Ровно десять дней спустя Аманда стояла на палубе, во все глаза глядя на потрясающий вид Лондона, к которому приближался их фрегат. Однажды, когда дочери пирата было лет восемь, она бывала в Лиссабоне, но едва ли могла вспомнить то приключение. Несколько раз Аманда ездила в Новый Орлеан и Чарльстон, но она никогда в своей жизни еще не видела подобный город. Не видела такой переполненной гавани, таких высоких, разбросанных в беспорядке силуэтов на фоне неба, такого множества зданий, церквей, шпилей… Лондон был просто огромным!
81 
