27 
Но одно лицо настойчиво вытесняло другие образы и приковывало к себе ее взгляд. Она и не представляла, что мужчина может быть таким красивым, как виконт, и в то же время таким равнодушным и властным.
Ее отец тоже был красив, но излучал всем своим обликом доброту и сострадание и потому смотрел на окружающих совершенно иначе, нежели виконт.
От взгляда виконта Коулта сердце замирало у нее в груди. Когда они сидели в саду, она к своему изумлению обнаружила, что ей трудно дышать.
Ко всему этому примешивались звезды, лунный свет и пальмы, силуэты которых вырисовывались на фоне неба. А еще огоньки бухты, мерцавшие на воде.
— Я совершенно… не разбираюсь в мужчинах, — сказала себе Айна, — потому он и кажется мне таким… непохожим на других.
И все же она знала, что он действительно ни на кого не похож. И, хотя она испугалась, когда он захотел ее поцеловать, теперь, оставшись одна, Айна поняла, как глупо поступила, убежав от него. Как бы это было чудесно, если бы он все-таки ее поцеловал!
Мама как-то раз сказала ей:
— Надеюсь, однажды, моя родная, ты встретишь человека, которого полюбишь всей душой и который ответит тебе тем же. — Мама тогда улыбнулась, а потом добавила, словно поясняя: — Это то, что я испытываю к папе, а он ко мне.
— И потому ты убежала с ним, мама?
— Ну конечно. Я знала, что никогда не смогу полюбить другого так, как люблю твоего отца, и, если я хочу счастья — а все стремятся к счастью, — я должна быть рядом с ним.
— Все это очень романтично, мама, и я надеюсь, что встречу такого, как папа, и буду с ним счастлива до конца дней.
— Я буду молить, чтобы так и случилось, моя дорогая.
Лежа в темноте, Айна думала, что виконт ни в коей мере не похож на отца. Он необычайно красив, но интуиция ей подсказывала, что у него нет той доброты, какая была у ее отца.
К тому же он вчера как-то странно обо всем расспрашивал. Айне показалось, он не совсем ей поверил, услышав, что она родом из Глостершира. Кроме того, он сомневался, действительно ли тетя Розамунда ее родственница.
«Наверное, он знается с очень странными людьми», — подумала Айна.
Представляя себе его лицо, она вспомнила, как он сказал, что хочет видеть ее завтра — наедине.
«Уверена, это невозможно, — думала она. — И все же я хочу увидеть его, хочу поговорить с ним, но, если он снова попросит меня о поцелуе, я должна, разумеется, отказать».
Тут у нее снова промелькнула мысль, как это будет чудесно, если он обнимет ее и она не сможет убежать. Она почему-то была уверена, что почувствует тот же ток, какой пронзил ее, когда он дотронулся до ее руки.
Однако Айна тут же преисполнилась решимости вести себя, как подобает леди, чтобы не огорчить маму. Она твердо знала, что мужчины и женщины не должны целоваться, если не любят по-настоящему и не обручены.
«Если бы он действительно любил меня, — размышляла Айна, — ничего чудеснее его поцелуя быть не могло. — Тут она прервала свои мечтания. — А вдруг он станет обращаться со мной, как с хорошеньким ребенком или легкомысленной женщиной? Вот ужас-то!»
Айну внезапно осенило, что, возможно, из-за профессии тети виконт мог подумать, будто она такая же, как девушки «Гейети», которые принимали приглашения от джентльменов поужинать наедине и целовали актеров, когда играли на сцене.
Наверное, поэтому отец и не одобрял актрис. И мама никогда не говорила о своей сестре, если только они не оставались вдвоем. Оглядываясь на прошлое, Айна вспомнила, что как-то сказала матери:
— Почему никто из твоих родственников никогда не навещает нас, мама? Дедушка, конечно, рассердился, когда ты убежала из дому, и, наверное, остальные члены семейства не посмели его ослушаться. Но твоя сестра Розамунда тоже убежала, поэтому у вас есть что-то общее. — Она вопросительно взглянула на мать, которая не знала, что ответить.
— Думаю, твой отец как священник не одобряет людей, играющих на сцене.
— Почему?
Мать с трудом подыскивала объяснение. Наконец она сказала, что выставлять себя на обозрение считается малопочтенным занятием, когда простой люд платит за то, чтобы увидеть на сцене кого-то, кто был рожден, как говорят слуги, «в благородном семействе».
— Ты хочешь сказать, что леди не должна быть актрисой, раз люди платят за возможность смотреть на нее?
— Вот именно, — ответила мать.
— Но это ведь не делает твою сестру одной из грешниц, отвергнутых церковью, о которых папа говорит в проповедях?
27 
