Особенно,... 
60 
Трэвис одним глотком выпил половину и поставил банку на табурет. И взглянул на Ким с таким видом, словно был готов принять новую словесную порку.
– Мне казалось, что я приглядываю за тобой, – выдавил он.
– О, как благородно! Приглядывал за мной! Искал меня. Точно?
– В то время я думал именно так, – вздохнул Трэвис и глотнул пива. Рассел принялся делать ему сандвич. Оба они с самого завтрака ничего не ели.
– Итак, – продолжала Ким, – ты вернулся в Эдилин не ради меня, о нет, не ради меня. Но потому, что мать позвонила тебе.
– Собственно говоря, – заметил Рассел, нарезая хлеб, – она позвонила моей матери и все рассказала.
– Еще лучше! – возмутилась Ким. – Люси Меррит, или Купер, или Максвелл, позвонила… как ее зовут? – спросила она Рассела.
– Купер и Меррит – фальшивые фамилии. Ее зовут Люси Джейн Трэвис Максвелл, из бостонских Трэвисов. Получила имя и образование, но ни цента из старых фамильных денег. Моя мать – Барбара Пендергаст без денег и имени. Только тяжкий труд.
– Спасибо, – кивнула Ким и оглянулась на Трэвиса, жующего сандвич. Он выглядел как человек, поднимающийся по ступенькам эшафота.
– Не важно, как его имя. Важно то, что ты приехал не ради меня, а ради матери.
Трэвис поднялся и достал из холодильника еще две банки пива.
– Но попал на свадьбу Джессы, увидел меня… и одно цеплялось за другое…
Рассел вопросительно глянул на Трэвиса.
– Она хочет сказать, что пригласила меня остановиться в гостевом домике, – пояснил тот.
Рассел кивнул и оглянулся на Ким, словно желая сказать, что оставляет площадку за ней.
– Ты перебрался в мой домик и так много говорил о дружбе, что я заподозрила, что ты гей. А ты…
Рассел смешливо фыркнул.
– Я никогда не хотел… – начал Трэвис.
– Как поживает Лесли? – гневно вырвалось у Ким.
Трэвис уставился на сандвич. Ким подняла кольцо и взглянула на Рассела.
– Когда я сказала, что у меня есть парень, с ним едва не случился типичный приступ мужской ревности.
– Ничего подобного! – возразил Трэвис, пытаясь защищаться. Но каждое сказанное Ким слово было чистой правдой.
– Я был потрясен, вот и все, – промямлил он.
– Потрясен, что у меня есть парень? – не отступала Ким. – Ты…
Она вдруг ахнула:
– Ты следил за мной! Постоянно шпионил и поэтому знал, когда у меня есть парень, а когда – нет!
Это было не вопросом. Утверждением.
Трэвис не стал бы отвечать, даже если бы кто-то начал пытать его огнем. О том, что его мать слышала все сплетни в Эдилине и рассказывала о Ким каждый раз, когда звонила, было яснее ясного. И тут ему пришло в голову странное совпадение: мать звонила всякий раз, когда намерения парня вроде были серьезными. И еще, когда по соседству намечалась свадьба с Ким в роли подружки. Мать звонила Пенни, которую терпеть не могла, а уж секретарь передавала содержание беседы. Если бы это зависело от Трэвиса, он, возможно, отложил бы приезд в Эдилин, но Пенни все устроила. Сейчас ему казалось, что обе женщины много потрудились, чтобы отправить Трэвиса в Эдилин, где он снова увидит Ким. Но это не может быть правдой. Просто совпадение?
Ким тяжело дышала, сжав кулаки. Пришлось даже ненадолго отвернуться, чтобы не вспылить.
– Ты думал, – тихо сказала она, – …думал, что если адвокат и родился в богатой семье, знаешь о жизни больше, чем я.
– Ким, я никогда этого не считал, – запротестовал Трэвис, откладывая сандвич. – Все было вовсе не так.
– Ты полагал меня наивной простушкой, провинциалкой из маленького городка, которая так отчаянно рвется замуж, что не способна разглядеть суть парня, с которым постоянно встречается.
– Ким, ты несправедлива, – вздохнул Трэвис, вставая. – Но Борман – настоящий ублюдок. Он обманом выманил у Карлы кольцо, сказав, что собирается подарить тебе, когда сделает предложение. А потом заложил в ломбарде. Я… мы считаем, он собирался сказать, что ничего не знает о кольце, и все свалить на Карлу.
Ким не позволила себе показать, как потрясена.
– А как оно оказалось у вас?
Трэвис снова опустил глаза в тарелку.
– Он купил «Борман кейтеринг», – наябедничал Рассел.
Трэвис полоснул его убийственным взглядом.
– Ты… что ты сделал? – спросила Ким, не веря собственным ушам.
– Заплатил сто семьдесят пять штук за компанию, – услужливо пояснил Рассел. Он уже прикончил сандвич и допивал вторую банку пива. – Собирался заплатить больше, но я сбил цену. И все равно слишком дорого.
60 
