— Ага…
— А какие? — Девушка явно забавлялась, но беззлобно. Просто прощупывала собеседника.
— Всякие… — С быстрой, шутливой пикировкой у Женьки всегда было плохо, и он предпочел затаиться, пока пиво не подействует.
— Он у нас очень скромный парень, — продолжал активно рекламировать друга Санек. — Зато широчайшей души — добрый, честный, работящий, из ограниченной серии! И у него, кстати, настоящий боевой киборг есть.
— Санек, завянь! — не выдержал лесник.
— Правда? — Сверкнула глазами брюнетка. — А какой модели?
— «Четверка». — Женька окончательно убедился, что девица не в его вкусе. Только киборг ее и заинтересовал! — Но он не мой, служебный.
— Точно, цветочки же вянут! — ничуть не обиделся Санек и, подозвав официанта, попросил принести вазу, а еще вторую кружку пива и набор закусок.
Теперь розы стояли в центре стола, мозоля Женьке глаза. Но расспрашивать о них опять-таки было неловко, легенда о заботливой бабушке рухнет. А может, не легенда? Степановна вряд ли сама вывела этот сорт, мало ли у кого еще он растет.
Первую девушку, не такую эффектную, зато более милую, светленькую и круглолицую, звали Викой, брюнетку — Тэрри. Когда та назвала свое имя, подруга покосилась на нее и прыснула со смеху, словно услышала забавную шутку, но лесник ее не понял. Санек разливался перед новыми подругами токующим зайцем — хвастался своим флайером (Женька молчал про отобранные права), рассказывал веселые байки про клиентов (Женька молчал про жалобы этих самых клиентов, в которых излагалась несколько иная версия событий), про охоту (Женька просто молчал).
Девушки добросовестно смеялись, но леснику показалось, что они слушают Санька примерно так же, как он — про драку на парковке. От ораторского таланта рассказчика губы сами расползаются в улыбку, однако участвовать в этих историях абсолютно не хочется. Тэрри — так точно. Женька то и дело ловил на себе ее пристальный, заинтригованный взгляд, но брюнетка тоже предпочитала наслаждаться пивом, а не трепом, охотно уступив первую скрипку подруге.
До столика наконец добрались заказанные закуски. Санька немедленно цапнул с блюда самое крупное заячье бедрышко, вгрызся в него и закатил глаза:
— О-о-о, вкуснотища!
Женька последовал его примеру, только предпочел куриное крыло. Ну… с голодухи сойдет — жирное, пересоленное и пережаренное в прогорклом масле. Чертов Джек, испортил ему вкус за какие-то три недели! А сам небось жрет сейчас это свое… с рисом… Дернул черт Женьку купить целый мешок по акции, и киборг воодушевленно заявил, что может готовить из него месяц трижды в день и ни разу не повториться… Рассеянное «гонишь!» оказалось еще большей ошибкой.
— Расскажи про свою работу, Леший. — Тэрри взяла с блюда только палочку сельдерея и эро… элегантно ею похрупывала. — Чем занимаются лесники… и их киборги?
Женька уже успел намолчаться, пообвыкнуть и выпить две кружки. Поначалу спутанный рассказ выровнялся, лесник увлекся и воодушевленно описал пожар на лугу и спасенную зайчиху, а с нее перескочил на кабанов, о которых вообще мог говорить до утра. Брюнетка слушала его с вроде бы искренним интересом, изящно подперев подбородок кистью и открыто глядя Женьке в лицо, чем почему-то напомнила ему Джека. Вика тоже благосклонно прислушивалась, хоть и не улыбалась.
Но тут Санек утолил первый голод и решительно вклинился в монолог друга:
— Блин, Леший, ты опять про своих свиней! Ну правда, задолбал уже всех ими!
Женька смущенно осекся, признавая, что задолбал, — всех, кроме киборга, старательно имитирующего интерес к любым его словам. Люди же должны находить общие темы, а не зацикливаться на интересной только себе, иначе остальные заскучают. Вот у Санька это хорошо получается, и лесник безропотно уступил ему «трибуну».
Через полчаса Вика сообщила, что ей необходимо «попудрить носик». Тэрри тоже немедленно встала, и девушки удалились к уборной.
Крайне довольный собой, Санек слопал последний оставшийся на блюде кусок бекона и, пользуясь моментом, громко рыгнул.
— Ну, как тебе брюнеточка? Огонь, а?! Ты ей тоже вроде ничего, я видел, как она в тебя глазками стреляла!
Но Женькино внимание опять приковали розы.
— Их шестнадцать, — кивнул он на вазу. — Как на могилку.
— Да? Черт, я не считал… — Санек поспешно выдернул из букета самую мелкую розу, безжалостно сломал пополам и спрятал в пакет. — Все, теперь порядок!