Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
135 
– Раньше – это когда?
– До вчера. Я вам записку нес, от тех, других, а тут стражи – много-много! И как полетели!..
– Куда полетели?
– А туда! – Бусь махнул лапкой, указывая направление. Арис поглядел, щурясь.
– Юго-восток. К горам, что ли?
– Бусь не знает.
Хотя Арис заверил меня, что Алина с Леоном должны быть сейчас значительно северней, я все-таки волновалась. Спрятав меня в лесу, Горыныч в поселок пробрался – разузнать, что и как, да вернулся несолоно хлебавши. Люди то ли сами ничего не знали, то ли говорить не захотели. Чужой человек показался им подозрительным, да и было отчего – после беспокойной ночи Горыныч, толком не отдохнувший, выглядел не лучшим образом: лицо серое, под глазами темно, как от грязи. Он попросил у меня карандаш, на обороте Леоновой записки написал: « Все в порядке. Прошли Шмелевку». Сложил, вручил малышу, и Бусь снова отправился к нашим друзьям.
Ближе к обеду остановились ненадолго, перекусили бутербродами. После здешнего хлеба наш, магазинный, казался бумажным, а колбаса была приторной, хотя я выбрала недешевую. Но лучше уж так, чем идти голодными. Только неудобно было из-за того, что продукты, по сути, ворованные.
Отойдя довольно далеко от Шмелевки, мы нашли уютное местечко, где можно переночевать. Сегодня было не так темно – светила луна. Мой спутник все больше молчал, изредка я замечала, как он отцепляет от ноги или руки гадюкой обвившийся вьюн. Эти растения последнее время совсем не давали ему покоя – стоило остановиться или, тем более, придремать.
– В Пустоши, возле Иванцово, хозяин Заповедного леса власти не имеет, – напомнила я.
Горыныч угукнул в ответ, сбросил на землю сумку и улегся спать.
А ночью, проснувшись, я увидела, что Арис сидит, щуря усталые глаза и рассеянно потирая запястье.
– Болит? – спросила шепотом. – Может, таблетку дать?
– Давай, – равнодушно отозвался он.
Я порылась в рюкзачке, нашла в темноте аптечку. Протянула Горынычу белый кругляшок на ладони. Смотрела, как запивает таблетку водой из фляги. Потом улеглась, снова пытаясь заснуть, но не получалось. Как-то неудобно было – Горыныч вон вторую ночь без сна, устал, наверное…
Стоп.
А я на что?
– Арис! – я мигом подобралась к нему, прижала ладони к его плечу, отдавая силы, которых сейчас было достаточно и на двоих. – Вот балда! И что это я раньше не догадалась?..
Горыныч прикрыл глаза.
– Сама-то завтра идти сможешь?
– Конечно!
– Ну, смотри, – усмехнулся. – Спасибо.
* * *
– Бусь пришел! – донеслось сквозь сон.
– Тихо! – шикнул Арис.
Солнце уже поднялось довольно высоко. Я встрепенулась и обнаружила, что так и заснула у Горыныча на плече. Почти в обнимку. И… вставать не хочется. Уютно так, спокойно. Приятно. Но как-то неприлично, что ли?
Я смущенно отползла в сторонку. Арис следил за мной насмешливым взглядом из-под ресниц. Пугающая чернота с лица ушла, вид у моего спутника был вполне здоровый. Довольный даже.
– Бусь пришел! – напомнил о себе косматый малыш, вытянувшись, словно новобранец, и протягивая Арису сложенную вчетверо записку.
Ответ Леона был таким же коротким: « Все в порядке. Подходим к Скларе».
– Возле Склары места нехорошие, – Арис обернулся к Бусю: – Завтра снова к ним пойдешь.
Малыш помолчал, потом пропищал жалобно:
– Бусь устал бегать.
И, не увидев реакции, уселся в траву. Закрыв лицо ладошками, принялся канючить противным тоненьким голоском:
– У Буся лапки болят. Бусь домой хочет. Бусь голодный…
Если он рассчитывал, что кто-то из нас разжалобится и отпустит его на все четыре стороны, то совершенно зря.
– Будешь скулить, поставлю на дежурство на пару вот с нею, – Арис достал из сумки куклу.
Малыш взвизгнул, свернулся клубочком, откатился подальше и уже оттуда разглядывал с неподдельным ужасом нашу тряпичную спутницу с размазанным, почти стершимся лицом. Я усмехнулась, увидев, что не на меня одну, оказывается, подарок колдуньи производит подобное впечатление.
– Фу-фу-фу! Гадость! – пропищал из кустов Бусь. – Гадкая-гадкая гадость!
– Ты бы помолчал, малыш, а то вдруг она обидится, – посоветовал Горыныч, и к нашей с Бусем общей радости спрятал страшилище. – Ладно, иди домой. Только если завтра в обед я тебя не дозовусь…
– Бусь будет! Бусь придет! – пропищал малыш и сбежал.
135 
