В течение четырёх лет Гарретт ходила на групповые занятия и брала частные уроки у самого Бужара и двоих его помощников по фехтованию шпагой и тростью. Бужар настаивал на классической технике боя. Беспорядочные движения и нарушения правил были запрещены. Если фехтовальщик пригибался, вертелся или отбегал на несколько шагов назад, над ним осторожно подшучивали и поправляли. Никто не "прыгал, как обезьяна” или не "вертелся, как угорь" в школе Бужара. Чёткие позы были основой. Результатом являлся готовый, отточенный стиль, которым в значительной мере восхищались в других фехтовальных школах.
Добравшись до учебного помещения, Гарретт помедлила и слегка нахмурилась, услышав звуки, доносившиеся изнутри. Предыдущий урок ещё не закончился? Она осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь.
Когда она увидела знакомую фигуру месье Бужара, атакующую противника в устойчивой серии фехтовальных фраз[2], её глаза расширились.
Бужар, как и все инструкторы в школе, был облачён в чёрную экипировку, а между тем члены клуба и ученики носили классические костюмы исключительно белого цвета. Лица обоих мужчин скрывали фехтовальные маски, на руках надеты перчатки, торсы защищали кожаные нагрудники. Рапиры, увенчанные колпачками для безопасности, мелькали и прорезали воздух, быстро обмениваясь ударами.
Даже если бы на Бужаре не было чёрного костюма преподавателя, безупречная фигура немедленно бы его выдала. Мужчина сорока лет пребывал в великолепной форме, он являлся художником, усовершенствовавшим своё ремесло. Каждый удар, парирование и ответный выпад обладали абсолютной чёткостью.
Однако, стиль, которым владел его противник, Гарретт никогда раньше не встречала. Вместо того, чтобы позволить поединку проходить в привычном ритме, незнакомец неожиданно атаковал и отступал, прежде чем Бужар мог до него добраться. В его движениях было что-то кошачье, свирепая грация, от которой волоски на теле Гарретт вставали дыбом.
Она зачарованно вошла внутрь и закрыла дверь.
– Добрый день, доктор, – поприветствовал мужчина в белом, даже не взглянув на неё. Отчего-то её сердце ёкнуло, когда она узнала голос Итана Рэнсома. Парировав выпад, он метнулся вниз и атаковал Бужара под его рапирой.
– Arrêt [3], – резко бросил Бужар. – Этот удар непозволителен.
Мужчины разошлись.
– Добрый день, – дружелюбно ответила Гарретт. – Мистер Рэнсом, я пришла слишком рано?
– Нет. Месье Бужар хотел сам оценить мои навыки перед тем, как позволить мне вас учить.
– И они ещё хуже, чем я боялся, – мрачно сказал Бужар, не снимая маску, он повернулся к Гарретт. – Этот человек некомпетентен, доктор Гибсон. Я не могу дать добро на вашу тренировку, всё, чему вы здесь научились, пойдёт прахом из-за него.
– Надеюсь, – пробормотал Рэнсом.
Гарретт сжала губы, пытаясь сдержать улыбку. Никто и никогда не смел разговаривать с Бужаром так дерзко.
Мастер фехтования снова повернулся к Рэнсому.
– Allons [4], – рявкнул он. Начался ещё один поединок, такой стремительный, что движения клинков казались размытыми в воздухе.
Рэнсом изогнулся, парировал атаку и намеренно толкнул Бужара плечом, чтобы тот потерял равновесие. Нанеся удар, он упал на пол, прокатился, вскочил на ноги и уколол преподавателя во второй раз.
– Arrête! – яростно воскликнул Бужар. – Столкновение с противником? Валяние по полу? Это вам не драка в таверне, сумасшедший! Что по-вашему вы делаете?
Повернувшись к нему лицом, и опустив шпагу, Рэнсом спокойно сказал:
– Пытаюсь победить. Разве не в этом суть?
– Суть в том, чтобы фехтовать, придерживаясь официальных правил любительской лиги.
– Вот, значит, как вы учили доктора Гибсон драться, – сказал Рэнсом.
– Oui!
– Для чего? – спросил Рэнсом с гневным сарказмом. – Чтобы принять участие в матче по фехтованию, который спонтанно начнётся в трущобах Ист-Энда? Она пришла сюда не для того, чтобы научиться сражаться с джентльменами, Бужар. Ей нужно знать, как защищаться от таких мужчин, как я. – Сняв маску, Рэнсом быстрым движением головы откинул пряди волос, упавшие ему на глаза. Казалось, короткие тёмные локоны ожили, прежде чем улеглись на место. Он смерил мастера фехтования тяжёлым взглядом. – Доктор Гибсон не знает, что делать, если кто-то обезоружит её в процессе этого верчения тростью, напоминающего мельницу, которому вы её научили. Вы жили в Париже и должны знать некоторые приёмы савата. Или, по крайней мере, шоссона. Почему вы ей не показали ничего такого?