42 
— Гм… когда я не работаю… а сели верить вам, то это бывает редко… то мне нравится очень многое. Я люблю книги, музыку и живопись, я постоянно пополняю мою коллекцию. Мне нравится фехтовать в клубе Анджело, когда я живу в столице. И я обожаю ездить верхом. Нам надо как-нибудь утром вместе проехаться верхом. У меня в конюшне есть несколько послушных лошадок, так что я не сомневаюсь, что смогу подобрать вам подходящее животное.
— Ну, в этом случае, — ответила она, забыв о том, что ей следует обдумывать свои слова, — я буду надеяться, что вы подберете мне не просто послушное животное, а что-то погорячее. Я не настолько опытная всадница, чтобы участвовать в охоте с гончими, но все-таки держусь в седле достаточно уверенно.
— Да, — отозвался он чуть задумчиво, — я начинаю понимать, что это вам свойственно, как в седле, так и в других обстоятельствах.
Клер моментально пожалела о своих несдержанных словах и сосредоточилась на управлении экипажем. Свернув на более оживленную Парк-лейн, она поняла, что Эдвард был прав относительно движения. Ехать стало намного труднее. Тем не менее она была намерена попытаться справиться самостоятельно.
— А что еще? — спросила она, пристраиваясь за довольно медленно катящейся телегой. — Что еще вы особенно любите делать?
— Ну нет, — отозвался он. — По-моему, теперь ваша очередь.
— Но я не могу…
— …рассказать ничего интересного. Да, я понял. Но тем не менее я прошу вас просветить меня относительно всех тех скучных вещей, которые доставляют вам удовольствие. Помимо садоводства, конечно же, — добавил он.
Клер снова бросила на него быстрый взгляд, но если он и шутил, то по нему этого понять было нельзя.
— Дома я занимаюсь обычными женскими делами. Рукоделием и изредка довольно прискорбными попытками писать акварелью. Составляю букеты, когда в саду есть цветы, и засушиваю растения, если мне попадаются особенно красивые. Я отделываю шляпки, хожу на длинные прогулки и собираю ягоды с дикой ежевики в самые жаркие дни лета.
— Это все то, чем вы занимаетесь, но вы ведь так и не ответили на мой вопрос. Что вам нравится?
— Мне все это нравится, — попыталась оправдаться она, — за исключением акварели. Я действительно совершенно не умею рисовать, так что мне лучше было бы покрывать краской забор, а не холст.
— Запомню, что не надо от вашего лица принимать приглашения на встречи с рисованием. А что еще?
— Чтение. Я люблю книги, хоть и сомневаюсь, чтобы нам нравились одни и те же темы. Я обожаю романы и таинственные истории. И чем они более кровавые, тем лучше.
— Мэллори тоже такие любит.
— Да, знаю. Она уже давала мне их почитать. У нее внушительное собрание книг.
— А еще что?
— Ну, не знаю. Ничего особенного.
Он наклонил голову к плечу и пытливо посмотрел на нее.
— Но что-то еще есть. Что именно?
— А теперь опять ваша очередь.
— После того, как ответите вы, — не согласился он. — Что еще?
Замолчав, она смотрела, как телега приближается к тротуару и останавливается. Теперь ей надо было объехать ее и двигаться дальше без защиты этой внушительной повозки.
«В чем дело? — недоумевала она. — Разве я ему что-то такое сказала?»
Теперь она уже жалела, что начала эти вопросы. Если бы она была умнее, то могла бы придумывать какие-нибудь нелепости в надежде, что часть из них может ему не понравиться.
А вместо этого она была безнадежно откровенна тогда, когда ей следовало бы скрывать свои мысли и чувства. Однако теперь было уже слишком поздно, чтобы попытаться что-то изменить. И если уж на то пошло, какая разница, что она будет ему рассказывать. Его вопросы вызваны исключительно вежливостью. Вся эта поездка подсказана исключительно чувством долга. И если ей повезет, то, может быть, настоящая Клер ему совсем не понравится!
— Задачки, — объявила она. — Я люблю загадки и игры — такие, от которых у большинства появляется головная боль. Но меня они увлекают и бесят, а находить решение бывает невероятно приятно. Я постоянно ищу новые.
Она ожидала, что ее слова будут встречены равнодушно или даже с осуждением, как это неизменно бывало в кругу ее семьи. А вместо этого на лице Эдварда появилось какое-то странное выражение, а в глазах вспыхнул загадочный огонь.
— Так уж получилось, что я тоже люблю задачки, — заявил он. — Просто обожаю их. Нет ничего интереснее, чем найти решение такой, которую считали неразрешимой, правда?
42 
