83 
Она была такой юной, такой свежей, такой почти неземной, что Ричард на минуту забыл обо всех проблемах, забыл обо всем, помня лишь о своей любви. Он раскинул руки, и Ванда легко впорхнула в его объятия.
— Я начал бояться, что ты испарилась, — прошептал он ей в ухо, отодвинув прядь золотых волос. — Думал, не приснилось ли мне все, что было.
— Разве сон бывает таким вкусным? — спросила Ванда, прижимаясь губами к губам Ричарда.
Ричард ощутил во время поцелуя дрожь, но не от страха, а от неожиданно охватившего их обоих, не требовавшего никаких слов восторга. Сам воздух вокруг них был, казалось, пронизан ощущением счастья, радость светилась у них в глазах.
— Скажи мне, что любишь меня! — настойчиво попросил Ричард.
— Я всегда знала, что такой и только такой должна быть любовь, — ответила Ванда.
Ричард взял ее за руки, поднял к своим губам и поцеловал каждый пальчик, а затем… а затем Ванда со смехом подтолкнула его к столу.
— Ты, наверное, проголодался, — сказала она. — Ночь была такой длинной!
Они уселись рядом, и Ричард ел левой рукой, ибо правой обнимал Ванду.
— Баронесса проснулась, — сказала Ванда, когда в столовую вошли слуги. — Я рассказала ей о том, что случилось. После завтрака она хочет видеть тебя.
Ричард попытался заставить себя вспомнить о своем унизительном положении, своей бедности, незавидной репутации, но мог думать только о Ванде, ее теплых пальчиках, сияющих глазах, нежных губах. Он слабо понимал, что именно он сейчас ест и пьет, но знал лишь, что это самый лучший завтрак в его жизни.
Позднее, поднимаясь по лестнице вместе с Вандой к комнате баронессы, он спрашивал себя, где ему найти слова, чтобы объяснить баронессе или Ванде, что любовь между ними с самого начала была предопределена свыше.
На верхней площадке лестницы Ванда приостановилась.
— Не бойся ее, — негромко сказала она. — Я тоже поначалу боялась, но теперь знаю, какая она мягкая и одинокая. Она остра на язык, но это только для того, чтобы никому не вздумалось жалеть ее. Она очень добра ко мне.
— Разве может кто-нибудь относиться к тебе иначе?
Ванда посмотрела в сторону, лицо ее помрачнело.
— Я подвела князя, — сказала она.
— Князя Меттерниха? — уточнил Ричард. — Он не имел права заставлять тебя шпионить.
— Но это на благо Австрии, — поправила его Ванда.
— Да хоть бы ради блага Небес, мне все равно, — огрызнулся Ричард. — Это было возмутительно с его стороны — требовать от тебя согласия на такую подлость.
— Князь был в отчаянии, — слабым голосом отвечала Ванда. — Так он сказал мне. Поскольку меня еще никто не знал в Вене — я только что приехала, — князь решил, что я смогу добиться успеха там, где не удалось ему самому. Это, как ты видишь, была напрасная надежда, и я не смогла помочь князю.
— Хорошенькое дело, — недовольно фыркнул Ричард. — При встрече непременно скажу князю Меттерниху, что я думаю о нем и его махинациях!
— Нет, нет! Я не хочу, чтобы ты враждовал с ним! — поспешно воскликнула Ванда.
Ричард поджал губы.
— Мы отправимся к нему вместе, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты боялась ни этого человека, ни кого-либо другого.
— Я не боюсь его, правда, — ответила Ванда, — но я рада была услышать от тебя, что мы отправимся к князю или еще кому-либо… вместе!
Когда она так говорила, Ричард ничего не мог поделать с собой, кроме как раскрыть ей свои объятия и начать целовать ее, беззвучно повторяя в сердце ее последнее слово: «Вместе… вместе!»
Правда, этот их план был обречен на провал. Князь Меттерних решил воспользоваться наступившим на конгрессе затишьем в переговорах, чтобы взять себе передышку. Он держал свои передвижения в тайне, зная, что известие о его отъезде вызовет бурю протеста у всех австрийцев, включая императора Франца.
Меттерних так долго находился в напряжении, что чувствовал: без этих нескольких дней отдыха он сможет потерять все те немногие преимущества, завоеванные им на конгрессе упорством, решимостью, стойкостью, умением преодолевать любые препятствия.
Впрочем, опустошил князя не только конгресс. Напряженная жизнь продолжалась у Меттерниха с самого начала кампании против Наполеона. День за днем князь проводил в седле, продвигаясь вместе с наступающей армией. Без отдыха, без передышки он включился после похода в переговоры, которые велись в Париже, Лондоне и вот теперь в Вене.
83 
