Особенно,... 
50 
– Орехово-Борисово? Это вообще где? В России?
– Представь себе, – фыркнула Олеся, не имея намерений снова встречаться с ним. Их последняя встреча была из разряда тех, о которых она предпочитала крепко-накрепко забыть.
– Ладно, диктуй адрес, – лениво пробормотал Артем, чем окончательно потряс Олесю, заставив метаться между разными вариантами и объяснениями этого феномена от простых, из серии, что ему просто стало НАСТОЛЬКО скучно, до сложных, где Шебякину потребовалась срочная пересадка почки и он хочет попросить ее стать донором. Ради такого он бы, наверное, поехал и в Орехово-Борисово.
Реальность оказалась ошеломляющей. Олеся сидела в маленькой «Шоколаднице» недалеко от метро и сверлила Шебякина изумленным и полным подозрений взглядом. Она даже не удосужилась снять шапку и куртку, так и сидела, забыв обо всем на свете, а Артем бездумно листал меню и пытался справиться с трясущимися руками.
– Сколько ты вчера выпил? – поинтересовалась Олеся, прервав наконец неловкое молчание.
– Выпил? – задумчиво переспросил он. – Ты имеешь в виду спиртное?
– Я вообще интересуюсь, как ты. В сознании?
– Вчера был… интересный, но сложный день, – медленно пропел Шебякин, растягивая слова на манер гармошки. Какая-то часть допинга, употребленного им накануне, еще явно не была до конца выведена из его системы, болталась в крови, изменяя его восприятие реальности. Что, собственно, и беспокоило Олесю больше всего. Что, если все, что он сказал, – только фантазия, результат его перебора с какими-нибудь новыми галлюциногенами, которые подогнал кто-нибудь из его многочисленных друзей. Можно ли верить хоть одному его слову?
– Подозреваю, что твое «вчера» еще не совсем закончилось, – вздохнула Олеся.
– Классная шапка, – пробормотал Шебякин после еще одной паузы, когда он просто как бы зависал в пустоте, уставившись на десертное меню.
– Спасибо.
– Хочешь кофе? – спросил Артем в третий раз.
– Нет, спасибо, – в третий раз отказалась Олеся.
– Так ты сможешь еще похудеть? – Он оторвал глаза от меню и уставился на Олесю. Взгляд был мутным и отстраненным, и все же он ощупывал ее, разглядывал усталое лицо, следил за рваными, нервными движениями рук.
– Это что, будет фильм про концлагеря?
– Мы тебя так видим, – прошелестел Артем.
– Я не уверена, что ты способен сейчас ясно видеть хоть что-нибудь, – возмутилась Рожкова. Она сорвала шапку и куртку и заказала сэндвич – назло Шебякину. Официантка с облегчением выдохнула – эта странная пара нервировала ее. Столько времени листать меню и не взять ничего! Да еще когда она подошла с вопросом о напитках, парень в явно дорогой куртке посмотрел на нее таааааким странным взглядом. Сэндвич – это нормально, хоть что-то. Хоть какое-то начало.
– Как ты будешь худеть, если жрешь сэндвичи? – возмутился Артем и произвел такие странные пассы руками в воздухе, что лишний раз убедительно доказал свое неадекватное состояние. А значит, и все сказанное им в таком состоянии может быть использовано как угодно. Можно, к примеру, выбросить все это на помойку.
– Не собираюсь худеть раньше, чем ты, Шебякин, подпишешь со мной контракт, – зло ответила Олеся, вцепившись зубами в бутерброд. Последнее, что она ела сегодня, – это завтрак с Померанцевым, и это было давным-давно. В тридевятом царстве. – И, кстати, имей в виду, что я замуж вышла.
– Замуж? – Шебякин принялся на разные лады произносить это слово, явно показавшееся ему забавным и, как бы это выразиться… многообещающим. – За кого?
– За мужа, – фыркнула Олеся. – И изменять ему с тобой не собираюсь. Хотя с кем я говорю! – Олеся в отчаянии махнула рукой на Шебякина.
– Ну и зря, – ответил он через несколько минут, а потом решился и заказал себе облепиховый чай. – Ты не волнуйся, роль твоя.
– Ты это серьезно? Роль моя? Главная роль в полнометражном фильме? – Олеся замотала головой. – Да я не верю тебе! Не верю, что этот фильм вообще будет сниматься.
– «СТ-Медиа Групп», для канала «Культура». Съемки зимой, в Самаре. Там Волга, между прочим. Жигулевские горы. И пиво… Подготовительный период уже идет. Кастинги. Тебе, кстати, нужно прислать портфолио.
– Ну, допустим, – потерла виски Олеся. – Почему я? Неужели ни у кого не нашлось любовницы или жены-актрисы? Что сказал продюсер?
– Я – продюсер! – пробормотал Шебякин, осторожно принюхиваясь к ярко-оранжевому напитку, который ему принесла официантка. – И никого другого не вижу в этой роли. Никогда не видел.
50 
