Ватуэйль никогда не бывал в этом месте, только слышал о нем, да и то в самых общих чертах. Он часто пытался вообразить себе, на что оно в действительности может быть похоже, а теперь просто стоял и глазел вокруг, ошеломленный, бессильный подобрать слова хотя бы для приблизительного описания его неслыханной, дикой, яростной роскоши и невероятной сложности. Ему подумалось, что, наверное, эта задача по силам лишь поэту.
Он принял облик мужчины панчеловеческого типа, высокого и худощавого, в форме космического маршала. Он стоял посредине просторной комнаты, напоминавшей изнутри пустынный скалистый пляж, а в целом пропорционально отвечавшей Доплиоидному Спиральному Фрагменту, и смотрел, как что-то вроде массивной люстры медленно спускается с потолка. Если приглядеться внимательнее, то и весь потолок состоял преимущественно из таких люстр. Когда середина нижней секции поравнялась с его головой, люстра — буйство прихотливо закрученных спиралей и штопоров разноцветного стекла — остановилась.
— Космический маршал Ватуэйль, приветствую вас, — сказала она; голос был мягким и вежливым, звонким, словно колокольчик, вполне подходящим к такому случаю. — Мое имя Заив. Я Разум-Концентратор и занимаюсь главным образом делами секции Квиетус. Мои спутники представятся сами.
Ватуэйль обернулся и увидел двух гуманоидов, парящую в воздухе огромную синюю птицу и существо, больше всего похожее на грубо вырезанный и безвкусно размалеванный манекен чревовещателя. Оно восседало на маленьком многоцветном воздушном шаре. Он не заметил их появления.
— Я — Застывшая усмешка, — сообщил сереброкожий гуманоид. Было в облике этого аватара что-то женское. — Я представляю секцию Нумина.
Оно/она кивнуло/кивнула/поклонилось/поклонилась.
— Очаровашка со шрамом, — сказала синяя птица. — ОО.
— Сторонник жестокого обращения с животными, — сказал второй гуманоид, выглядевший худощавым мужчиной. — Я представляю интересы Рестории.
— Лабтебриколефил[37] , — сказал манекен. Было похоже, что у него какие-то проблемы со звуком «л». — Я гражданское лицо. — Он помедлил и зачем-то добавил: — Эксцентрик.
— А это, — сообщила люстра по имени Заив, когда все остальные выжидательно воззрились в одну сторону, — Нарядившийся для вечеринки.
Нарядившийся для вечеринки оказался маленьким оранжево-красным облачком, более или менее постоянно парившим над головой синей птицы.
— Нарядившийся для вечеринки, — сказала Заив, — находится на неопределенном расстоянии от нас и также не примет активного участия в этом деле. Его вклад в беседу будет спорадическим.
— Более чем вероятно, что скажет он полную чушь, да и то задним числом, — заметила синяя птица, представлявшая Очаровашку со шрамом. Она воздела гордую голову, украшенную роскошным плюмажем, чтобы посмотреть на оранжево-красное облачко, но никакого видимого отклика не последовало.
— Мы вместе, — сказала Заив, — образуем нечто вроде Комитета Оперативного Реагирования Специальных Агентств, или, во всяком случае, составляем его локальную ячейку. Есть и другие заинтересованные стороны, чья забота о собственной безопасности ничуть не уступает нашей, однако они будут слушать нашу беседу на расстоянии и, возможно, сочтут нужным что-то добавить от себя. Требуются ли вам дополнительные разъяснения касательно наших рангов или иных терминов?
— Нет, спасибо, — ответил Ватуэйль.
— Мы подразумеваем, что вы посланы к нам как представитель высшего стратегического уровня командования Альтруистов по вопросам нынешней битвы за Ад. Так?
— Именно, — подтвердил Ватуэйль.
— Итак, космический маршал Ватуэйль... — протянула синяя птица, лениво помахивая короткими крыльями — слишком лениво, чтобы эти движения могли удержать ее в воздухе... если бы дело происходило в базовой Реальности. — Вы сообщили, что вопрос, с которым вы сюда прибудете, не терпит отлагательств. Что же вы такое хотите нам сообщить?
— Это касается войны за Преисподнюю, — сказал Ватуэйль.
— Да это как бы самоочевидно, — сказала синяя птица.
Ватуэйль вздохнул.
— Вы наверняка заметили, что Альтруисты проигрывают сражение.
— Разумеется, — сказала птица.
— И мы пытались взломать вычислительные субстраты Гееннистов.
— И об этом мы тоже догадались, — сказал худощавый мужчина.