Последние отзывы

  277  

— Сколько? — нашла в себе силы спросить она.

— Двое, — сказал Химерансе. — Судя по характерной позе, любовники.

Йиме вздохнула и еще раз посмотрела вниз. По дну каньона была проложена грунтовка, отсюда почти неразличимая, тонкая, словно бы процарапанная иглой; она была похожа на шелковую нить, натянутую меж иззубренных валунов, скатившихся туда с огромной высоты, и низких, чахлых, выжженных беспощадным солнцем кустарников.

— Кто-то из нас принес им пробуждение в смерти, — сказала квиетистка, — и боюсь, Химерансе, что это я.

— Нам некогда этим убиваться, — заметил аватар, покосившись на нее. — Меня беспокоит другое: я не могу наладить контакт с кораблем. Ну, то есть могу, но это тут же выдаст наше местонахождение кораблю НР.

— Я понимаю. И что дальше?

— Придется, в качестве отчаянной меры, прибегнуть к невероятно старой форме сигнализации, — улыбнулся Химерансе.

На горизонте, в той стороне, откуда вскоре должен был начаться рассвет, что-то едва заметно замерцало. Аватар указал туда.

— Мы знаем, с какой стороны прилетит корабль; если нам повезет и мы правильно рассчитаем время, это сработает. А теперь... извините меня.

Аватар встал перед нею, поднял на уровень лица руки, сложил их чашечкой ладонями наружу, повернул к туманным проблескам преждевременного рассвета, занимавшегося за дальними холмами, и обернулся к Йиме.

— Вы бы лучше отвернулись; прикройте руками глаза и зажмите уши.

Йиме не отводила от него взгляда несколько секунд, но потом нехотя подчинилась. Еще несколько секунд ничего не происходило.

— Что... — начала она, но внезапная вспышка заставила ее замолкнуть. Свет погас, едва она успела его заметить.

— Все чисто, — тихо сказал Химерансе. Она повернулась и обнаружила, что аватар энергично машет руками вокруг тела, а от почерневшей, обгорелой кожи на тыльной стороне его ладоней и пальцев исходит дым. Он подул на руки, потом снова улыбнулся ей и повелительно ткнул пальцем в землю под ногами.

— Мы должны занять эту позицию, — сообщил он.

Они опустились на колени, скрючились в три погибели и прижались друг к другу. Ее ноги и спина отчаянно заныли. Вот же дерьмо, подумала она, обхватив руками голени и уткнувшись головой в колени. Опять то же самое.

— Это ненадолго, — сказал аватар. — Так или иначе мы очень ско...

— Я не хочу, чтобы он меня увидел, — сказала Ледедже. — Я не хочу, чтобы он меня узнал.

— Ага, — покивал Демейзен. — Так тебе захотелось удивить его позже, преподнести ему сюрприз. Ну да, конечно же.

Она смолчала.

— Надо что-то придумать с твоей татуировкой, — сказал Демейзен. — Перераспределить узоры на твоем лице так, чтобы они скрыли твои черты. Можно это сделаю я?

Аватар помахал руками перед ее лицом.

Она стояла в проеме ванной комнатки модуля, одетая во что-то вроде того, что она и проносила всю свою вторую жизнь: в этой одежде она была счастлива и чувствовала себя совершенно комфортно большую часть времени после воскрешения из мертвых. Тем не менее ей казалось, будто она раздета донага, выставлена на всеобщее обозрение, уязвима, подставлена незримым недоброжелателям. А появилось такое чувство у нее сразу же, как Демейзен заставил ее снять бронедоспехи и гелевый костюм-прокладку.

Сам Демейзен был одет в повседневную свободную одежду бледных тонов.

Она, по правде говоря, думала сделать татуировку прозрачной, чтобы Вепперс при встрече не узнал, что она у нее вообще есть. Она все еще строила планы, как бы использовать свои сверхъестественные, по сичультианским меркам, способности, чтобы подобраться к нему как можно ближе — когда-нибудь в будущем, когда у нее появится подходящее оружие. Для этого было бы весьма уместно пустить слух о загадочной женщине с телом, покрытым татуировками невероятной, неслыханной красоты и сложности, работы столь тонкой и эксклюзивной, что она затмила бы всех, кем Вепперс когда-либо обладал, и сблизиться с ним, не пробудив никаких подозрений.

— Хорошо, — согласилась она.

Она смотрела в Отражатель, пока татуировка на ее лице меняла конфигурацию. Это отняло меньше секунды, и когда все закончилось, она не узнала себя. Эффект поражал воображение; всего-то изменений — сделать линии толще здесь и тоньше там, а вот тут — очень тонкими, оттенить в одном месте, добавить градиентной заливки, немыслимой для обычной кожи, там, там и вот тут, придать всей коже едва уловимый рыжевато-красный оттенок... однако этой почти незаметной, но очевидной работы плоскостей и линий, эволюции текстур, игры оттенков и коррекции поверхностей вполне хватило, чтобы ее лицо стало выглядеть совсем иначе.

  277