Особенно,... 
32 
Ингвар стоял, глядя в окно.
Он слегка озяб, но это было даже приятно, прочищало мозги. Надо бы продолжить путь, но ноги словно приросли к асфальту. Пожилая чета в белом домике с тюльпанами под окном и новости по телевизору — воплощение Норвегии в этот странный день, что начался как праздник, а обернулся угрозой, опасностью, масштаба которой покуда никто себе не представлял.
Как ни парадоксально, осуществить покушение было бы проще, думал Ингвар. Смерть — это внезапный конец, но также и начало чего-то другого. Смерть — это скорбь, с которой можно совладать. Пропажа — тяжкое испытание, бесконечная мука, которую невозможно стерпеть.
Мужчина в комнате неловко встал. Ощупью добрался до окна, и Ингвар, которому на миг показалось, что его застигли на месте преступления, торопливо отступил в тень. Мужчина задернул шторы — тяжелые цветастые полотнища отсекли на ночь внешний мир.
Ингвар дошел до самой Стиллы и зашагал по тропинке вдоль реки. Вода стояла высоко. Гуси давным-давно вернулись с зимовки, несколько крякв упорно плыли против течения, регулярно ныряя за ночным кормом. Ингвар прибавил шагу, почти побежал, пытаясь не отставать от быстрой, по-весеннему набухшей реки.
Они не стали устраивать покушение, думал он, с трудом переводя дух. Если существуют некие «они», то убивать они не стали. Им вправду хотелось именно этого? Бесконечной муки? А если они добиваются смятенного вакуума, то зачем же…
Теперь он в самом деле бежал, хотя выходные туфли, костюм и узковатый плащ изрядно сковывали движения. Порой спотыкался, но, удержав равновесие, спешил дальше.
Ему хотелось домой. На бегу он попытался думать о другом. О лете, которое вот-вот наступит, о лошади, которую намеревался приобрести, хотя Ингер Юханна упорно возражала: с нее-де хватит слюнявой желтенькой дворняжки по кличке Джек Король Америки (так собаку назвала Кристиана).
Зачем им нужна пустота?
14
Время близилось к одиннадцати. Ингер Юханна Вик слишком устала, чтобы встать с дивана, но и спать не могла — была чересчур взбудоражена. Попробовала порадоваться, что проведет ночь и утро без детей, так нет же, только тупо глазела на экран, где шел очередной выпуск новостей и телевизионщики снова потчевали народ бессмысленными повторами да жвачкой домыслов. Общественности было ясно лишь одно: спустя почти шестнадцать часов после того, как выяснилось, что американский президент исчезла из своих апартаментов в норвежской гостинице, она так и не объявилась. Официальные лица Норвегии по-прежнему избегали говорить о похищении, однако журналисты чувствовали себя куда свободнее. Комментаторы один за другим предлагали собственные версии, более или менее фантастичные. Полиция отмалчивалась. Никто из руководителей расследования во второй половине дня беседовать с репортерами не пожелал.
— Тут я с ними согласен, — сказал Ингвар, садясь рядом с нею. — Нельзя вынуждать их снова и снова талдычить одно и то же, всему есть предел. Фактически и сообщить-то нечего. Последние несколько раз Бастесен выглядел весьма глупо.
— Надеюсь, они врут.
— Врут?
Она слегка улыбнулась, села поудобнее.
— В смысле, им известно больше, чем они говорят. Наверняка больше.
— Зря ты так уверена. Мне редко доводилось видеть столь серьезную группу людей, как те, кого снимали по дороге из…
Ингер Юханна переключила на Си-эн-эн.
В студии Вулф Блитцер собственной персоной, вот уже без малого четырнадцать часов. Программа «The Situation Room» оккупировала всю сетку вещания, и, судя по суете в студии, точку они ставить не собирались. Ведущий, по обыкновению, был одет безупречно, только узел галстука чуть менее тугой, нежели раньше. Он умело переключился с вашингтонского корреспондента на Нью-Йорк, а затем учтиво прервал тамошнего репортера и дал слово Кристиане Аманпур. Знаменитая журналистка стояла на фоне по-вечернему освещенного Королевского дворца. Одета легковато. И, похоже, замерзла.
— Диву даешься, как быстро все происходит, — пробормотал Ингвар. — Здорово. За считаные часы они уже на месте.
— Не вижу, при чем тут дворец, — сказала Ингер Юханна, подавив зевок. — Но трансляция хорошая. Согласна. Все четко и быстро. Ты что, бежал? Вон какой взмыленный, друг мой.
— Малость поднажал напоследок. Получил удовольствие. Прямо как спортивная пробежка.
32 
