Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
66 
— Это ничего не меняет, — вмешался Йен Первый. — В то время поведение Линка никак нельзя было назвать нормальным. Его едва не убили, но он из последних сил пытался прорвать нашу оборону, чтобы добраться до Дуги.
— Возможно, для того, чтобы свернуть ему шею, — процедил Каллум, смерив беднягу брезгливым взглядом.
— Для того, чтобы извиниться, — пояснила Мелисса. — Простите, я обещала не вмешиваться, но это все, что было нужно Линкольну. Он отчаянно стремился помириться с ним, но никто из вас ему не позволил.
Дугал виновато опустил голову. Послышалась приглушенная ругань. Начались споры, быстро перешедшие в ссоры. Прежде чем дело дошло до драки, Локлан поспешно встал и поднял руки.
— Что за гнусная история! Ну и дела! Он, должно быть, в самом деле безумен, если, зная вас, все еще хочет войти в нашу семью!
— Тебе ведь известно, Локлан, что мы всегда защищаем своих, — оправдывался Адам.
— Да, качество, достойное восхищения, но на этот раз вы защищали друга от друга!
— Нам все казалось тогда в ином свете. Мы думали, что Линкольн изменил дружбе…
Еще один гневный взгляд в сторону Дугала. Локлан покачал головой:
— Меня заботит не столько то, кто виноват и кто начал первым, сколько то, что произошло потом и что может повториться еще раз. Я немедленно пошлю записку Линкольну Бернетту с просьбой прийти утром. Послушаем, что он может сказать в свое оправдание. Йен, мне хотелось бы, чтобы ты присутствовал при нашем разговоре, — потребовал он, обращаясь к Йену Первому. — Я хочу быть уверен, что не услышу того, что могло быть позже оспорено. Кстати, кто‑то из вас подумал спросить у парня, почему он так упорно рвется поговорить с Дуги?
— Он был похож на фитиль, к которому поднесли огонь, — вставил Джонни. — В жизни не видел, чтобы кто‑то так злился. Да и трудно говорить с кем‑то, кто размахивает перед твоим носом окровавленными кулаками со сбитыми костяшками.
— Наверное, — вздохнул Локлан.
Глава 33
Линкольну еще в жизни не приходилось так нервничать. Он был как на иголках и никак не мог сосредоточиться. Еще на корабле, размышляя в долгие часы безделья, он осознал, что история повторяется. Макферсоны снова встали на его пути. Понял он и то, что Мелисса не только станет ему идеальной женой, не только придаст жизни новый смысл, просто без нее существование теряет всякий смысл. Она должна принадлежать ему. По‑другому просто быть не может.
Но и тогда Дуги был неимоверно важен для него. Беда в том, что в тот раз он в самом деле обезумел, и провалы в памяти только это подтверждали. Между этими двумя событиями не случилось ничего такого, что могло бы вновь довести взрыв эмоций до такого предела…
Но Линкольн ничего не мог поделать с терзающим его страхом. Если у него отнимут Мелиссу, что тогда делать?!
Беда в том, что решение принимать не ему. Его будущее счастье зависит от Локлана Макгрегора, на которого, в свою очередь, влияют Макферсоны. И заверения Мелиссы в том, что мнение ее и матери будет принято в расчет, вовсе не казались ему убедительными. Как скажет отец, так и будет.
Его пригласили на десять утра. Он прибыл точно в назначенное время, и дворецкий немедленно проводил его в холл. Мелисса, слетев по ступенькам, подбежала к нему.
— Ты пришел! — выдохнула она.
— А ты не верила, что я приду?
— После того, что мои дяди сделали с тобой, я боялась, что ты больше меня не захочешь, — призналась она.
Линкольн нежно улыбнулся.
— Как ты могла так подумать? Твои родственники не смогли ничего со мной сделать… и не смогут, — добавил он многозначительно.
Мелисса восторженно воззрилась на него:
— Они ждут в гостиной.
— Они?
— Мама, ее старший брат и папа.
— Я чувствую себя так, словно иду на суд, — вздохнул Линкольн.
— Будь самим собой. Вот и все.
— Ты останешься здесь?
— Нет, я слышала их рассказ прошлой ночью. Па не разрешил мне присутствовать на сегодняшней встрече. Но я ничуть не волнуюсь, — заверила Мелисса.
— Врушка, — усмехнулся он.
Мелисса не ответила, только подтолкнула его к двери гостиной. Линкольн набрал в грудь побольше воздуха и шагнул вперед.
Йен Первый, казавшийся коротышкой рядом с Локланом, стоял перед остывшим камином. Мать Мелиссы восседала на диване, разливая чай. При виде гостя она улыбнулась. Линкольн представлял ее совсем другой. Оказалось, что Мелисса пошла в отца и ничуть не походит на высокую, русоволосую, зеленоглазую мать. Кимберли не была красавицей, но улыбка разительно меняла ее лицо, придавая ему некое сияние, столь поразительное, что казалось, прекраснее женщины нет на земле.
66 
