Особенно,... 
126 
Удар в плечо отбросил Бренну на землю, хотя она успела выставить вперед руки. Девушка лежала, тяжело дыша, понимая, что не ранена. Однако, когда Бренна попыталась встать, острая боль пронзила живот, заставив надрывно вскрикнуть. Но тут она услышала злобный смех… смех женщины и постепенно затихавший на расстоянии стук копыт.
Боль вернулась, и жалобный вопль снова вырвался из груди девушки. И когда черные волны небытия уже готовы были поглотить ее, одна последняя мысль билась в голове: ребенок… ее дитя решило появиться на свет… но еще рано… слишком рано…
Бренна приоткрыла глаза и в ярком солнечном свете, струившемся сквозь листву, увидела Гаррика: золотистые волосы длиннее обычного, лицо полузакрыто взлохмаченной бородой. Почему он выглядит таким во сне, ведь наяву у него никогда не было бороды? Гаррик держит ее… нет, несет куда-то. Бренне хотелось побыстрее проститься, потому что даже грезы о Гаррике причиняли слишком много мук. Однако теперь боль стала другой — глухой, тянущей, неотвязной.
— Уходи, Гаррик, — прошептала Бренна. — Ты делаешь мне больно.
— Не шевелись, — ответил он.
Гаррик хотел, чтобы она страдала, и готов являться ей в снах вечно, лишь бы видеть ее терзания… Милосердный Боже, все это наяву!
Бренна вскрикнула, не узнавая собственного голоса. Сон кончился.
— Сначала лихорадка, потом она едва не погибает от голода и холода, и, наконец, это! Сколько раз она может встречаться со смертью и оставаться в живых?
— Неважно. Какая разница? Главное лишь одно — сможет ли она вынести все на этот раз?
Чьи-то тихие голоса, шепот… Голоса тети и Элоизы… Теперь еще один… мужской, низкий, словно доносящийся издалека.
— Где повитуха?
— Что это? — слабо пробормотала Бренна. Подошла Линнет и пригладила ей волосы. Почему она такая бледная? И словно постарела?
— Не трать силы на расспросы, Бренна. Вот, выпей это.
Линнет поднесла к ее губам чашу, и девушка с жадностью выпила, с беспокойством глядя на тетку, чувствуя, как новые волны боли разливаются по телу.
— Вы говорили обо мне? Я умираю?
— Пожалуйста, Бренна, ты должна отдохнуть.
— Я умру?
— Мы молимся о твоем выздоровлении, — вмешалась Элоиза. — Но у тебя идет кровь, Бренна, и…
— И мой ребенок появится на свет слишком скоро, — закончила за нее девушка, сжавшись от страха. — Он будет жить?
— Мы не знаем. Бывали случаи, когда дети рождались недоношенными, только…
— Продолжай.
— Они были слишком маленькими… слишком хилыми.
— Но мое дитя выживет! И даже если будет слабеньким, я сделаю его сильным!
— Конечно, Бренна, конечно, — кивнула Элоиза, чтобы успокоить девушку. — А теперь постарайся отдохнуть.
— Ты мне не веришь! — рассердилась Бренна, пытаясь подняться. — Я обязательно…
Не в силах договорить, девушка упала на постель. Казалось, ее внутренности пилят тупыми ножами.
Бренна закрыла глаза, чтобы хоть как-то справиться с болью, и только теперь поняла, где находится. Когда очередная схватка отпустила ее, Бренна свирепо уставилась на женщин:
— Почему вы принесли меня сюда, в его дом?
Почему?
— Не мы, Бренна.
— Тогда кто же?
— Гаррик нашел тебя в лесу. Отсюда ближе до его дома, чем до твоего.
В эту минуту Уда, женщина, которая помогла ребенку Корделлы появиться на свет, вошла в комнату и начала ощупывать Бренну.
— Нехорошо, — неодобрительно покачала она головой. — Кровотечение не такое уж сильное, но его вообще не должно быть.
Бренна, не обращая на нее внимания, повернула голову.
— Кто нашел меня? — спросила она у Элоизы. — Видел ли Гаррик женщину, которая пыталась убить меня? Я знаю, это была женщина. Я слышала ее смех.
— Кто-то пытался убить тебя?
— Женщина, на большом вороном жеребце. Она сбила меня на землю.
— Никто не может желать тебе зла, Бренна. Она, конечно, привиделась тебе. Это все отболи. Почудилось в бреду.
— Но схватки начались только после того, как я упала!
— Гаррик не сказал, что видел кого-то, кроме тебя, — удивилась Элоиза.
Бренна побледнела, вспомнив странный сон, в котором Гаррик нес ее на руках:
— Гаррик вернулся?
— Да, неделю назад.
Прежние страхи овладели ею с новой силой:
— Вы должны увезти меня домой. Я не хочу рожать здесь свое дитя.
— Тебя нельзя трогать, Бренна.
— Тогда вы должны поклясться, что не подпустите его к моему ребенку! — вскрикнула Бренна.
126 
