Глава 29

После столкновения с Геддой прошло два дня. Для Брижит это были дни спокойствия: хозяйская жена и ее служанка вообще не рисковали при ней выходить в обеденный зал, так что девушка не встречалась с ними и искренне радовалась этому.

На дворе стояла суровая зима. Над землей постоянно нависали темные облака, по вечерам окрашивавшиеся в пурпур. Бури следовали одна за другой. Не успевал растаять последний выпавший снег, как новый вихрь уже подсыпал белые хлопья на толстый ковер, расстилавшийся насколько хватало глаз.

Брижит, однако, не замечала непогоды и не задумывалась, счастлива ли она, а просто наслаждалась жизнью так, что это было заметно всем. Часто суровые стены замка оглашал ее ласковый, веселый смех. Окружающие обсуждали ее улыбки, особенно те стыдливые и потайные, что предназначались Роланду, а также нежные взгляды, которыми обменивались молодые люди.

Старый хозяин тоже видел все это и в глубине души радовался. «Юные хитрецы влюблены», — с тоской думал он, вспоминая свою собственную первую любовь, покинувшую его перед тем, как он женился на этой ведьме. Лютор никогда не забывал свою Герду и никогда не любил другую женщину. Если бы Герда не умерла, она подарила бы ему сыновей. Сыновья. Частенько глаза Лютора затуманивались, стоило ему задуматься о наследниках. Мужчина его достоинств, его силы просто обязан иметь сыновей. Но у Лютора рождались только дочери, эти проклятые дочки, такие же, как их чертова маменька. После Илзе Гедда вообще больше не могла рожать. И от остальных женщин, деливших с ним постель, не появилось на свет божий ни единого мальчика.

Но у хозяина Монтвилля все же был сын, его гордость, ответ на его молитвы. То, что Роланд не подозревал о своем происхождении, нимало не трогало Лютора. Нет, этот секрет он унесет в могилу, и после его смерти в имении останется достойный хозяин. Лишь об этом он и думал.

Роланд быстро чмокнул Брижит в щеку. Они только что закончили завтракать, и, прежде чем покинуть зал, рыцарь решил подшутить над своей подругой и сам рассмеялся ее смущению. Он направился к выходу, а она, опешив, но все же испытывая радость от этого прилюдного нежного прощания, с улыбкой посмотрела ему вслед.

Молодой человек стремительно прошел в конюшню, где уже оседланный Хан ожидал его для утренних упражнений. С севера над горизонтом нависли тяжелые темные тучи. Они продвигались то немного к востоку, то к западу, затем снова к востоку, словно раздумывали, куда принести бурю и непогоду. Роланд мечтал, чтобы эти тучи так и остались на севере. Ему вовсе не хотелось сидеть под крышей, а эта буря обещала быть особенно сильной.

Хан обрадовался хозяину и выпустил ему в лицо облако пара из ноздрей. Было заметно, что конь беспокоен, и потому, выходя из конюшни, рыцарь весело заговорил с ним.

Ги, который вел свою лошадь в стойло, встретился с Роландом на выходе. Оба молодых человека остановились, чтобы побеседовать, но между ними вдруг возникло неловкое молчание.

— Что-то ты рано, — небрежно заметил Роланд в надежде, что Ги ответит ему в том же духе, но был обескуражен кратким «Да».

Глядя в спину удаляющемуся другу, он лишь пожал плечами и начал было садиться на Хана, но передумал и вернулся в конюшню.

— Да что с тобой, дружище? — спросил рыцарь. — Ты что же, не поверил Брижит в тот вечер?

Ги очень не хотелось отвечать, но, видя боль и смущение в глазах Роланда, он сказал:

— Если бы тогда между вами было то же, что теперь, я бы поверил. Но она меня не провела. Очнись же и ты! Протри глаза: она просто сделала благородный шаг, солгав во имя спасения жизни одного из нас… Моей жизни, — признал он. — Она не хуже нас с тобой понимает, что наши силы несравнимы.

— Черт возьми! — воскликнул рассерженный Роланд. — Тогда почему бы тебе не вызвать меня снова?

— И тем самым перечеркнуть все усилия и унижение мадемуазель Брижит? — спросил возмущенный Ги.

Голос друга прозвучал жестко. Роланд смутился и стал оправдываться:

— Я обращаюсь с нею хорошо. Ты ведь сам видишь, что она счастлива. Разве ты не понимаешь, что я вынесу смертный приговор и себе, и нашей любви, если соглашусь признать, что она та, за кого себя выдает? К тому же ты не знаешь всех обстоятельств. Послушай, я забрал ее из Луру, и ни одна живая душа не остановила меня. Ее мне отдали, даже навязали. Неужели ты полагаешь, что это могло бы произойти, будь она действительно дочкой барона? Черт возьми, да под стенами моего замка уже стоял бы весь Берри, требуя освободить ее!

  73