20 
— Все верно, — Алексей согласно кивнул — но это Журавля может и не расшевелить, а нам надо непременно крепко его разозлить, чтобы он дружину прислал. А потом так этой дружине врезать, чтобы и мысли оставил на наш берег лазать.
— Значит, наша цель раздразнить Журавля и крепко наподдать?
— Да!
— Что ж ты раньше об этом ничего не говорил?
— Надо было посмотреть, на что твои ребята способны, так сотник Корней велел. Я посмотрел. — Алексей ободряюще глянул на десятников. — Способны на многое — храбры, воюют умело, острог взять смогут.
Артемий и Роська расправили плечи, и было заметно, что они с трудом сдерживают улыбки, Дмитрий же на лесть не поддался, а вопросительно глянул на Мишку — понял ли старшина, как дешево их покупают? Мишка утвердительно прикрыл глаза, все, мол, вижу и понимаю, но на самом деле не понимал очень многого. Например, для чего деду ввязываться в конфликт с непредсказуемыми последствиями, имея почти половинный некомплект личного состава, чреватую войной политическую ситуацию и, хотя и теоретически, но возможную угрозу бунта холопов?
Мишка глянул на Анисима и Немого
— Что скажете, господа наставники?
— Там что, и вправду, одни немощные старики и необученные смерды остались? — Анисим, видимо, чисто машинально провел пальцами по царапине, оставленной на кольчуге чужим клинком. — Старики… они разные бывают, нашего Корнея, хотя бы, вспомни.
— Я неверно сказал! — отозвался Алексей. — Не два десятка ратников, а два десятка семей ратников, а сами воины престарелые почти все в моровое поветрие преставились. Говорю же: острог в обычную весь превратился!
— Ну, если так… — Анисим окинул взглядом десятников и неожиданно спросил: — Ребята, а вы людей в полон брать умеете? Тоже — непростое дело! Бабы, детишки ревут, мужи могут в драку полезть, а стрелять — лишать семьи кормильцев. Кто-то спрячется, кто-то сбежать попробует, обязательно телег не хватит, чтобы пожитки погрузить… много всякого. Вам об этом, хотя бы, рассказывали?
Десятники Младшей стражи растерянно переглянулись, а Мишка даже обрадовался поводу для отказа от захвата острога, но Алексей нашелся с ответом и здесь:
— На хуторе они народ умело в одно место согнали и в сарае заперли. А что еще надо делать, покажем, не так уж все и сложно. Время тоже будет, пока Стерв с Герасимом на тот берег переправятся и пожар устроят.
— Какой пожар? — чуть не хором задали вопрос отроки.
— Эх, ребятушки, учиться вам еще и учиться! — Насмешливо-покровительственным тоном отозвался Алексей.
Мишку аж передернуло от возмущения — слова, обращенные как будто ко всем, адресовались, прежде всего ему, так же, как и насмешливый, а может даже и презрительный, прищур глаз старшего наставника. Ничего подобного Алексей в отношении Мишки, до сих пор, себе не позволял. Нет он не панибратствовал со старшим сыном своей будущей жены, всегда умел соблюсти должную дистанцию между старшим и младшим, но и такого вот насмешливо-покровительственного тона, граничащего с презрением, Мишка не припоминал — такое не забывается.
«Оплеуха, сэр Майкл! Подзатыльник за ваши слова: „Я старшина Младшей стражи, а ты всего лишь наставник“. И не надейтесь, досточтимый сэр, что это всего лишь легкая шпилька, месть за хамство. Для мистера Алекса это слишком мелко. Вас, многоуважаемый, как щенка тыкают мордой в собственные, пардон, экскременты, и наглядно показывают, как мало вы еще знаете и умеете, для того, чтобы делать подобные заявления».
Мишка припомнил, как примерно за то же самое, дядька Никифор попотчевал его посудой по лбу и почувствовал, что у него начинают гореть уши. Слава богу, под бармицей и подшлемником не видно.
— А как вы — продолжал между тем Алексей — собираетесь людей с огородов и полей в острог среди дня собрать? Знаете другой способ? Что человек делает, когда видит над своим жилищем дым от пожара? Бросает все и бежит, сломя голову, тушить! Вот и жители острога побегут. И не думайте, что мы острог спалить собираемся, Стерв выберет такое место, чтобы дыму напустило много, а погасить было бы легко. А потом, когда погасят, сразу не разойдутся, а начнут ругаться между собой и выяснять, кто виновник пожара. Так всегда бывает. Тут-то мы и налетим! Народ весь в одном месте толчется — в домах почти никого нет, все друг на друга орут — ничего вокруг не замечают…
«Ну да: кто-кто, а уж Рудный Воевода, десятки половецких стойбищ и кочевий дымом пустивший, знает, как врасплох налететь. Сначала страх и паника, потом суматошная работа на тушении пожара, потом выплеск эмоций в скандале. Все внутри перегорело, наступает неизбежная релаксация и готовность к отражению неожиданного нападения падает до нуля. В тории-то вы, сэр, разбираетесь, но вот приложить ее к имеющимся реалиям… Мда-с!»
20 
