Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
21 
— … Кричим, как можно громче, все сразу, но вразнобой, щелкаем кнутами, толкаем конями, бьем сапогами в морды, загоняем в угол и заставляем сесть на землю! — продолжал наставлять Алексей.
«И это, сэр, знакомо. Цыганки, или косящие под цыганок, окружают свою жертву, все время что-то говорят, постоянно притрагиваются к ней с разных сторон, жестикулируют, заглядывают в глаза, мельтешат своими цветастыми одежками, короче говоря, активно давят на все органы чувств сразу. Результат практически всегда одинаков — сознание жертвы „зависает“, как компьютер, у которого входные каналы забиты спамом. А потом жертва сама удивляется: как это получилось, что сама отдала деньги, безропотно исполняла все, что ей говорили и не замечала, что у нее обшарили все карманы, выпотрошили сумку и так далее. Единственное спасение — агрессивная реакция: вырваться из круга, громко крикнуть, выругаться, замахнуться… вот бить, правда не стоит — скандала не оберешься. Главное — вырваться из круга мошенниц, они сразу же отстанут и примутся искать другую жертву, потому что прекрасно знают — агрессивная реакция начисто отшибает их воздействие и дальше заниматься этим „клиентом“ бесполезно. Правда, женщинам агрессивная реакция менее свойственна, поэтому они и оказываются в роли жертвы гораздо чаще мужчин.
Вот так, сэр, метод проведения боевой операции за века выродится в технологию мелкого мошенничества и карманной кражи. Хотя… пожалуй, нет. ОМОН и другие спецподразделения, при захвате преступников, например, или освобождении заложников, делают то же самое. Топот, крики, бряцанье оружием, тычки и удары, битье стекол, вышибание дверей, если надо, то и стрельба в воздух, использование взрывпакетов и свето-шумовых гранат… что там у них еще в арсенале воздействия? Неважно, главное, что „клиенты“ от всего этого „концерта“ тупеют так, что теряют способность выполнять даже простейшие команды типа „лечь на пол“. Ну, а агрессивной реакцией от этих ребят не отмажешься — себе же хуже сделаешь».
* * *
Сценарий захвата острога, предложенный Алексеем, реализовался практически стопроцентно, по крайней мере, на начальном этапе. Растрепанные и чумазые острожане, сбившись в толпу неподалеку от ворот, столь эмоционально выясняли причину возгорания и виновников оного, что не расслышали даже грохота копыт по настилу моста, и дружно, словно отара овец, шарахнулись в сторону от ворвавшихся в острог, орущих, завывающих и щелкающих кнутами всадников.
Шарахнулись, ну и замечательно, Алексей специально предупредил личный состав, что гнать толпу предпочтительнее туда, куда она сама сначала дернется, а останавливать, да разворачивать — лишняя морока и потеря времени. Главное — прижать людей к какой-нибудь стене, а еще лучше, загнать в закуток или тупик, откуда есть только один выход.
Жители острога шарахнулись почему-то в сторону сарая с разворошенной крышей и распахнутыми воротами, из темного нутра которого несло гарью — именно этот сарай (вернее, его содержимое) и поджег Стерв по наущению Герасима, проковыряв снаружи дырку между бревнами тына, который служил задней стеной сарая. Туда-то отроки и погнали впавшую в панику толпу.
Не обошлось и без сопротивления, все-таки, у многих острожан в руках еще был пожарный инвентарь. Один мужик замахнулся на Алексея топором, но ударить не успел, а упал навзничь, получив мечом плашмя по голове, еще один попытался ткнуть Анисима багром, которым, по всей видимости, только что разламывал крышу сарая. Анисим хладнокровно отвел багор вверх и заставил коня сбить нападающего грудью. Еще один владелец топора кинулся к Немому, но тот даже руками шевелить не стал, просто, выпростав ногу из стремени, двинул мужика сапогом в лицо.
На этом всякое сопротивление, казалось, и закончилось — толпа теснимая всадниками, закрывая руками головы от не столько хлещущих, сколько громко щелкающих кнутов, послушно отступала к распахнутым воротам сарая, вдавливая внутрь тех, кто оказался к этим воротам ближе других. Десятку Роськи, державшемуся чуть позади и не сводящему с толпы взведенных самострелов, стрелять было, как будто и не в кого. Однако толпа, суть, зверь совершенно безумный (об этом Алексей специально предупреждал отроков) и способна на что угодно, а потому готовыми надо было быть ко всему.
Из заднего ряда, уже прижатого к стене, неожиданно поднялась женщина (видимо, встав ногами на какой-то предмет) и так ловко метнула в отрока Евлампия деревянное ведро, что вышибла его из седла. Нервы у ребят были напряжены до предела, и потому сразу трое стрелков, не дожидаясь команды Роськи, нажали на спуск самострела. Все трое попали, и женщина упала вперед, прямо на головы стоящих перед ней людей, заливая их кровью из разорванной болтом шеи. Что послужило «спусковым крючком» к дальнейшему, неизвестно — то ли прошуршавшие над самыми головами болты, то ли предсмертный крик женщины, то ли труп, свалившийся прямо на головы, но толпа рванула в разные стороны. Вернее, попыталась рвануть. Острог был застроен очень тесно и на «пятачке» перед воротами в тыне, исполнявшем роль главной площади поселения, было и без всадников Младшей стражи отнюдь не просторно, а в результате нападения и вообще началась настоящая давка.
21 
