Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
22 
Толпа просто бессмысленно колыхалась, как большое, многоголовое, но совершенно безмозглое существо, и только отдельные люди протискивались между всадниками, вдоль стен построек или согнувшись проскакивали под конскими брюхами. Дальше пошло еще хуже. Откуда-то взялось всякое дреколье, которым несколько человек принялись лупить по конским мордам, заставляя животных пятится и шарахаться в стороны, сталкиваясь друг с другом и грозя сбросить со спин всадников, чей-то кнут перехватили за кончик и выдернули из руки хозяина, одного из отроков уже ухватили за ногу и силились стащить на землю. Над острогом повис многоголосый ор, в котором уже никто не слышал собственного голоса.
Вряд ли все это было осознанным, тем более организованным сопротивлением — надежды не то, чтобы победить, а просто схватиться на равных, у острожан не было никакой — просто люди, чисто инстинктивно пытались вырваться из давки, а кто-то, сохранивший ясность мышления, видимо рассчитывал сбежать, но ситуация зависла в неустойчивом равновесии, еще немного и отрокам пришлось бы взяться за кистени, уже для того, чтобы защитить себя. Роська выстрелил, перебив руку мужику, тянувшему за ногу отрока Савелия, но отдать приказ стрелять всему десятку не решался. Под отроком Ефимом неожиданно упал конь и острожане ринулись в прореху прямо по конскому и мальчишескому телам. В воротах сарая вдруг вырос всклокоченный мужик и вздев над головой двумя руками обгоревший с одного бока бочонок, швырнул его во всадников.
Положение спасли наставники. Немой подхватив пробегавшую мимо девку, поднял ее над головой, так же, как только что мужик в воротах сарая вздымал над собой бочонок и швырнул ее в людей, топтавших Ефима и его коня. Острожане отпрянули, сбивая друг друга с ног и сами падая, а все четверо наставников: Алексей, Анисим, Глеб и Немой — ринулись в разрыв строя отроков, лишь в последний момент осадив коней, чтобы не затоптать насмерть Ефима. Алексей, перекрывая гвалт, скомандовал: «Бей!!!» — и кнуты с вплетенными в кончики железными остриями, вместо безобидного щелканья над головами, начали беспощадно хлестать по телам — брызнула кровь, толпа подалась назад, сплющилась, как комок глины на гончарном круге и начала выдавливаться по краям. Справа несколько человек протиснувшись между всадниками и тыном, бросились бежать к воротам, а слева около десятка человек, оттеснив конных отроков, устремились в узкий проулок, уходящий куда-то в глубину острога.
Мишка, с самого начала наблюдал за происходящим со ставшей уже привычной некоторой отстраненностью. Самострел он зарядил болтом с деревянным наконечником, которым можно было нанести травму, оглушить, но не убить (разве что, неудачно попав в убойное место). Выстрелил он только один раз — в мужика, швырнувшего бочонок, когда тому из глубины сарая подали второй «метательный снаряд». Болт ударил в грудинную кость и мужик канул куда-то в темноту обгоревшей изнутри постройки.
Слезать с коня, чтобы перезарядить самострел, Мишка не успел — какой-то мужичонка, вовсе не богатырского телосложения, вывернулся из-под брюха коня одного из отроков и так толкнул Зверя в бок, что конь слегка пошатнулся и переступил ногами, чтобы удержать равновесие. Мишка, не вынимая ногу из стремени, пнул мужика в голову. Медное стремя ударило, как кастет, и мужик упал,
Еще несколько минут и острожан удалось более или менее утихомирить — люди либо сами покорно садились на землю, либо падали под ударами, никто ничем уже не кидался, прорвать оцепление тоже не пробовали. Алексей деловито распоряжался, перекрывая голосом негромкий ропот, после недавнего гвалта казавшийся тишиной:
— Мужей в сарай! Бабы пусть тут сидят! Детей вон в тот дом! Шевелись, шевелись!
К Мишке подъехал Анисим и мотнув головой в сторону проулка просипел сорванным голосом:
— Давай-ка, старшина, глянем: где тут что?
Мишка согласно кивнул и обернулся к Варламу, возглавлявшему остатки пятого десятка, изображавшего из себя что-то, вроде резерва.
— Урядник Варлам, к бою!
— А? — Брат Первака явно не мог сообразить, что от него требуется.
— Тьфу, что б тебя!
- Вовеки взвода в поле не водивший
- И смыслящий в баталиях не больше,
- Чем пряха.[5]
— А? — Лицо Варлама приняло уж и совсем тупое выражение.
Анисим хмыкнул, хотя вряд ли что-то понял, а Мишка, глядя за спину недавно назначенного урядника, скомандовал отрокам пятого десятка:
22 
